— Ясно, — сказал Филипп. — Я все понял. Можете не продолжать. Раз вы все знаете, то в вашей власти нас разоблачить. Но предупреждаю…

— Черт возьми, успокойтесь… Филипп, старина, успокойся… Мы — свои люди, и ты мне нужен. Понимаешь — ты мне нужен.

— Зачем? Мне кажется, что у вас в руках все карты…

— У меня ничего нет. Ну и тупица! Хочешь меня выслушать? Симона… Следишь за ходом моих мыслей?.. Симона, если бы она осталась жива, после смерти старика унаследовала бы все состояние. А я, в силу брачного договора, стал бы своего рода сонаследником. Но… есть «но», проклятое «но»… Симона умерла раньше отца, и теперь я для Леу ничто. Договор прекратил свое существование. Состояние перейдет к наследникам по прямой линии, иными словами, к Марилене и старой тетке, не помню ее имени…

— Ольга.

— Да, Ольга. Поэтому в моих интересах молчать. Марилена заняла место Симоны, тем лучше. Я уж не разболтаю, можешь мне поверить. Ты тоже, вас тогда ждут большие неприятности. Но главное — если будет установлена подлинная личность Марилены, она унаследует только часть, а остальное отойдет к тетке, кроме того, ей придется заплатить огромный налог…

Ролан с развязной непринужденностью щелкнул пальцами.

— Видишь теперь, что я неплохо разбираюсь в делах о наследовании. Я досконально изучил вопрос, консультировался даже с адвокатом. Так что это не байки. Отбрось сомнения, старина: твоя жена должна остаться Симоной. Это нас обоих устраивает. Хочешь выпить?

Он отправился на кухню. Ошеломленный Филипп испытывал огромное облегчение. Он по-прежнему не доверял этому субъекту, столь не похожему на него, раздражавшему своей слегка снисходительной самоуверенностью, но хотя бы одно стало ясно: они друг от друга зависят. Следовательно, заинтересованы в обоюдной безопасности.

Ролан вернулся с бутылкой виски, двумя стаканами и вазочкой, полной кубиков льда.

— Ну как, братец?.. Все-таки это для тебя удар, правда?.. О! Знаю, знаю. Денежные вопросы — это всегда трудно, поэтому их надо улаживать сразу. Потом чувствуешь себя спокойным… А как папаша Леу? Долго еще протянет?

— Не думаю.

— А сейчас вы на что живете?

Филипп почувствовал, как краска залила его лицо.

— У Симоны была доверенность. Так что…

— Понятно. Ну что ж, ты оказал бы мне чертовскую услугу, одолжив… скажем, тысячу франков. Нет, успокойся. Я не собираюсь выуживать у тебя деньги. Просто ты бы меня выручил.

Он поднял стакан.

— За наши надежды.

Потом, как будто ему в голову пришла неожиданная мысль, поставил стакан на стол, даже не отпив из него, пододвинул поближе к Филиппу кожаный пуф и сел на него.

— Давай договоримся. Я предлагаю все поделить поровну. Ты уже догадался? После смерти старика будет произведена общая переоценка наследства. А как ты думаешь, на сколько это потянет?

— Точно не знаю, — ответил Филипп. — По крайней мере тридцать миллионов новыми.

— Черт! Прилично! Примем это за основу. Разумеется, я не потребую от тебя пятнадцать миллионов наличными. А ты намереваешься куда-нибудь вложить деньги?

— У меня уже есть на этот счет небольшая идея, — отозвался Филипп.

— Очень хорошо. Себя я знаю. Если деньги перейдут полностью в мое распоряжение, я вполне способен спустить их за несколько лет.