— Я немного знаю эту клинику, — сказал Жюльен. — Ее держат святые сестры. Когда они уходят на службу в часовню, туда, должно быть, можно проникнуть, не привлекая особого внимания. Какие-нибудь десять минут! Мне понадобится не больше десяти минут, чтобы ликвидировать его, но для этого я должен располагать четким планом. На тебя можно рассчитывать?

— Конечно.

Как далеко заставят меня зайти эти двое? Сердце у меня сжималось при мысли о готовящемся убийстве. Что я такое говорю? Об убийстве, которое я готовил вместе с ними. О, я знаю! Ты солдат. Жизнь других для тебя ничего не значит. Но «другие» — это бойцы, неизвестные тебе люди. Я же должен был встретиться с Плео лицом к лицу. Он протянет мне руку. Улыбнется мне, потому что я его друг, я тот, кто спас ему жизнь. А теперь я собирался погубить его. Направляясь в клинику, я забыл обо всем остальном: о его слабостях, может быть, даже о подлости, о его связях с фашистской полицией. Я был просто несчастным человеком, которого вынудили пойти. И я шел приканчивать раненого!

У входа в клинику я наткнулся на полицая, однако вид его формы нисколько не устрашил меня, напротив, я даже обрадовался. Если клинику охраняют, значит, налет не удастся. Полицай потребовал у меня документы, потом позвонил по телефону.

— Тут пришли к доктору Плео… Учитель… по имени Марк Прадье.

Долгое время он молча слушал, потом указал мне, куда идти.

— Второй этаж. Шестнадцатая палата.

Думай, что хочешь. Но теперь я сердился на Плео за то, что его так охраняли, словно он опасался именно меня. Второй полицай сидел справа от вестибюля, в застекленном кабинете. Мне пришлось во второй раз предъявить свои документы. Мало того, он проверил мои карманы, чтобы удостовериться, что у меня нет оружия.

Видно, они и в самом деле дорожили своим Плео! Полицай проводил меня до самой палаты и остался в коридоре, в нескольких шагах от двери, которую только что открыл мне. Вид у доктора был неважный. Он был очень бледен, но голос его не утратил силы.

— Входите, мсье Прадье. Я очень рад. Присаживайтесь.

Я придвинул стул к его изголовью.

— Ну вот, видите. Они опять промахнулись, пуля прошла насквозь, не причинив большого вреда. Видно, меня не так-то легко ухлопать. Если бы я не потерял столько крови, то был бы уже на ногах. Правда, нога некоторое время не будет сгибаться. Это называется — дешево отделаться. Но я знаю кое-кого, кому сейчас невесело.

Он подвинулся ко мне и понизил голос:

— Я полагаю, вам известно, кто это сделал?

— Нет.

— Полноте! Все ясно как на ладони. В первый раз еще могли быть какие-то сомнения. Разумеется, пистолет держала не она сама, но она всегда была в наилучших отношениях с семейством Готье. Так что все это легко увязывается. Но если в ее распоряжении имеются наемные убийцы, представляете, что это означает?

Он снова лег на спину, у него перехватило дыхание.

— Лежите спокойно, — сказал я.

— Это означает, что она играет активную роль в Сопротивлении. Я, как видно, недооценивал ее. Мне казалось, что она сердится на меня по чисто личным причинам. А это гораздо глубже.

Тут вмешался полицай.

— Не утомляйтесь, доктор, прошу вас, — сказал он с порога.

— Да нет, — возразил Плео. — Ничего. Он нисколько не мешает мне, напротив.

Я встал. Он снова заставил меня сесть и повернулся, хотя и не без труда, на бок.

— Я хочу доверить вам одну вещь, — прошептал он, наблюдая из-за моего плеча за охранником. — Я собираюсь уехать… Пока это еще не окончательное решение, но, во всяком случае, я долго все обдумывал.