Управляемые ракеты «воздух-воздух», предназначенные для борьбы с авиацией противника, бывают двух типов: с осколочно-фугасной или стержневой боевой частью. Разница невелика, тем более что принцип действия одинаков. Осколочно-фугасная БЧ представляет собой металлическую оболочку, внутри которой находится бризантное взрывчатое вещество. При взрыве оболочка дробится на осколки. Для получения осколков нужного размера и формы на оболочку наносят насечку, и металл рвется там, где «тонко». Стержневая БЧ применяется на более современных и скоростных ракетах; вместо оболочки с насечкой там используются спаянные друг с другом стержни. При подрыве боевой части стержни разлетаются, поражая цель. Именно второго — стержневого — типа была боевая часть у ракеты, выпущенной неопознанным летающим объектом по перехватчикам Громова и Беленкова.

Сброшенная авиационной катапультной установкой, ракета на скорости полторы тысячи метров в секунду понеслась в сторону цели. Быстро выгорал маршевый двигатель. Головка самонаведения, получая команды от бортового компьютера неопознанного истребителя, надежно держала цель. Рули поворачивались, подчиняясь командам системы гидравлических приводов, не давая ракете сбиться с курса. За двадцать секунд ракета — этот металлический, но от того не менее смертоносный хищник — преодолела расстояние, отделявшее ее от указанной пилотом НЛО цели, и взорвалась в двадцати метрах от «МиГа» лейтенанта Беленкова. Стержни разлетелись, и в это облако раскаленного металла на огромной скорости вошел перехватчик.

На такой скорости и птица опасна, а тут тысяча стальных игл, пронзивших фюзеляж самолета в тысяче мест. «МиГ» сразу перестал слушаться руля, лопатки компрессора энергетической установки обломились, центробежная сила разбросала их по корпусу, и двигатель запылал, что еще усугубило общую картину катастрофы.

— Старший, я горю! — успел крикнуть Беленков.

Правое крыло истребителя Беленкова отвалилось, и «МиГ» камнем рухнул вниз. Это был даже не штопор, это было просто падение.

— Жми на катапульту, Сережа! — заорал Громов, и ларингофоны, закрепленные на его шее, передали приказ в эфир. — Жми на катапульту!

Но лейтенант Беленков уже ничего не слышал. Пламя охватило кабину, и Беленков умер раньше, чем успел дернуть за держки системы катапультирования.

Искалеченный «МиГ» за несколько секунд достиг земли и врезался в склон сопки. Полярная ночь озарилась яркой вспышкой.

— Двести тридцать первый, двести тридцать первый, — монотонно повторял штурман наведения, — где вы находитесь? Двести тридцать первый, где вы находитесь?..

— Вы что там, охуели?! — неистовствовал Громов. — Нас атакуют! Ведомый сбит! Нас атакуют!

— Двести тридцать первый, где вы находитесь? Ответьте, двести тридцать первый…

Разбираться с этой проблемой не было времени. Сбив Беленкова, неопознанный противник уходил на юг. Громов отлично видел его на ИЛС[14]. Майор заскрежетал зубами. Решение пришло быстро. НЛО не должен уйти.

Громов сделал вираж и лег на курс преследования. Врубил форсаж. Неопознанный истребитель шел на скорости 1800 километров в час, Громов рванул на максимальной — 2500. Удаление составляло восемьдесят километров. Следовательно, на то, чтобы войти в зону пуска двух ракет средней дальности Р-24Р, подвешенных на «МиГе», Громову понадобится чуть больше четырех минут. Нет, нужно подойти еще ближе — на предельной дальности пуска и при таких скоростях противник может легко уйти от ракеты, а второй возможности поджарить ему хвост не будет.

Четыре минуты пролетели незаметно. Громов был собран, напряжен и уже не обращал внимания на призывы штурмана наведения.