А зал вопил! Оказалось, что за Тертого стояли совсем немногие, и приветственных криков, в общем, было мало, а в основном кричали что-то оскорбительное в адрес победителя, свистели и поединком были недовольны. Несколько господ даже сорвались со своих мест и бросились к распорядителю, пытаясь, наверно, доказать, что Тертый вел бой нечестно, и Володя слышал, как они ругались с распорядителем, употребляя совсем не аристократические выражения. И Володе показалось, что все эти люди недовольны совсем не тем, что Тертый вел бой нечестно, а тем, что поединок кончился так скоро и они, заплатившие большие деньги за удовольствие любоваться гладиаторским боем, не сумели насладиться в полной мере.

А между тем появились два человека с носилками, лениво пролезли под канатами ринга и, погрузив безжизненное тело Зденека, понесли его к дверям.

— Ну, поздравляю! — толкнул Володю в бок Дима, буквально цветущий от восторга. — Я знал, на кого нужно ставить, вот и повезло, а все эти олухи царя небесного почему-то предпочли Зденека, вот и прокололись! Ладно, пойдем к распорядителю за выигрышем. Ты только протяни ему жетон, а дальше он все сам, все сам... Ну, ну, вставай! Что, разморило?

И Дима подмигнул Володе, намекая на его неважный вид, — мальчик на самом деле сидел, не смея шелохнуться, и взгляд его как будто был прибит к квадрату ринга, на котором жирной кляксой темнело рваное по форме кровавое пятно.

Володя с трудом поднялся и потащился вслед за Димой и Аяксом, приплясывавшим от удовольствия. Дотащился до «трибуны» сладенького распорядителя, вокруг которого еще копошились грозные господа, на гнев которых распорядитель, как видно, внимания совсем не обращал. Вот наконец подошла и очередь Володи, и мальчик протянул распорядителю оранжевый жетон. Седенький вновь обсахарил Володю своей карамельной улыбкой, шурша деньгами, ласково сказал:

— А у тебя, приятель, верный глаз. Или тебе кто подсказал?

— Не ваше дело! — грубо отрезал Володя, считая, что победителю этот тон идет как нельзя лучше. — Давайте выигрыш!

Старичок сделал вид, что совсем не обиделся, продолжал улыбаться, отсчитывая деньги, но мальчик видел, что улыбка у распорядителя неестественная, натянутая, будто кто-то силой растянул его щеки руками.

— Вот ваш выигрыш, — вежливо подал он Володе тоненькую пачку купюр. Пересчитайте. Здесь двадцать тысяч.

«Ого! — обрадовался Володя, не ожидая, что сумма выигрыша будет такой значительной. — Дима не подвел!»

— Ладно, чего там... — не пересчитывая денег, засунул мальчик свой выигрыш в карман куртки, но распорядитель с железной настойчивостью в голосе, но соблюдая все ту же вымученную любезность на лице, просьбу повторил:

— Нет, вы, пожалуйста, пересчитайте, чтобы потом ко мне претензий не предъявлять! Я здесь на работе...

— Я, между прочим, тоже, — нахально заявил Володя, но деньги все-таки пересчитал и сделал это очень неловко — шевеля губами и даже уронив на грязный пол одну бумажку.

Потом Володя вышел в фойе к Диме и Аяксу, расплывшиеся в улыбке рожи которых красноречиво свидетельствовали о хорошем настроении «победителей».

— Деньги, что ли, тебе вернуть? — спросил Володя. — Выигрыш-то...

— Да брось ты, — равнодушно махнул рукой предводитель. — Купишь себе на них жевательной резинки.

И Володя остался доволен таким решением Димы, потому что отдавать эти двадцать тысяч ему совсем не хотелось, — Володя начинал уважать и любить деньги, поняв для себя их главное достоинство — способность преумножать личные достоинства обладателя.

Но вот в фойе вышел седенький распорядитель, и улыбка с лица Димы мгновенно улетучилась. Молодой человек смотрел на старичка почти враждебно, всем видом своим выражая готовность сцепиться с ним или даже набить ему физиономию.