|
Но все же будет лучше, если вы ответите на его невинный вопрос, благородный Альфред. Именно вы, раз уж страдалец обратился к вам. Это… это успокоит немного его мятущуюся душу. Если вам не трудно. Освальд недовольно хмыкнул, слушая юродничанье спутника. Ничего, переживет… – Конечно! Конечно! – поспешно закивал барон. – Мне совсем не трудно. Сейчас 1410-й год от рождества Христова, а день и месяц… Его не дослушали. – Что-о-о! – Мятущаяся душа Освальда отнюдь не желала успокаиваться. Бурцев тоже не удержался – крякнул досадливо. Да уж, не до веселья. Незнакомый пятнадцатый век на дворе… – Что-то не так? – встревожился барон. – Нет, все в порядке. Просто у брата приступ. – Как зовут вашего брата? В этот раз поляк опередил Бурцева. – Я – Освальд! – громко и торжественно отчеканил он. – Освальд Добжиньский! Провозгласил это пан с таким видом, будто готов был немедленно сразиться с любым, кто посмеет оспаривать его заявление. Здесь, однако, слыхом не слыхивали о благородном разбойнике, пролившем два столетия назад немало немецкой кровушки. Не вызвал удивления у барона и тот факт, что рыцарь в тевтонском плаще кличет себя добжиньцем. – А-а-а, добжиньские земли! – протянул Альфред фон Гейнц. – Как же, как же, слышал, знаю… Орден Святой Марии недавно отбил их у поляков. До нас доходят слухи, будто это может стать поводом к большой войне. – Ох, станет! Еще как станет! – со скрежетом зубовным пообещал Освальд. Пылающий взгляд поляка заставил барона повернуть коня в сторонку. – У вас еще есть раненые, благородный Конрад? – осведомился фон Гейнц, косясь на Освальда. – Нет. Один только. – М-да… алебарды… страшное оружие, – пробормотал немец и перевел разговор в иную плоскость. – А скажите-ка, господин комтур, кто эти милые девушки? Барон теперь с интересом разглядывал Аделаиду и Ядвигу. – Это не девушки, – строго ответствовал Бурцев. – А? Дамы? – Сестры ордена. – И они что, тоже входят в состав посольства? – Они нам… помогают в пути. Готовят пищу, стирают… Аделаида часто-часто заморгала. Раскраснелась, возмущенная, раскрыла и захлопнула рот, душимая гневом, не в силах произнести ни слова. И – хорошо… Истерики орденской «сестры» им сейчас только не хватало. – …за лошадями смотрят, прислуживают. Ну и так, вообще… – Вроде служанок? – Вроде. – Я так и понял, – удовлетворенно кивнул барон. – Я слышал, что в орденских замках несут службу женщины. Только никогда прежде не думал, что они сопровождают братьев-рыцарей в походах… – Сопровождают-сопровождают. А что в этом такого? Или вы сомневаетесь в целомудрии братьев ордена Святой Марии, барон? Альфред испуганно качнул шлемом: – Нет, что вы, ничуть… Мне просто странно, что орденская челядь одевается так… своеобразно. – Рыцарь не отводил глаз от нелепого медиумовского балахона Аделаиды. – Вероятно, этот черный мешок связан с какими-то обетами? – Че-лядь?! Казалось, малопольскую княжну, обретшую, наконец, дар речи, хватит удар. Агделайда Краковская успела еще что-то возмущенно и неразборчиво пискнуть. К счастью, умница Ядвига, зажав Аделаиде рот, вовремя оттащила княжну в сторонку. – Что с ней? – изумился фон Гейнц. – Да так… немного не в себе, – вздохнул Бурцев. |
