Люди снова хохотали и, посмотрев на табличку, задавали пятый вопрос:

— Каково будущее роботов?

— В будущем у роботов огромные перспективы!

— А что ты сам намерен совершить?

— Я должен выполнить всё то, что во мне запрограммировано!

Наконец звучал последний вопрос:

— Что хотел бы ты пожелать нам, посетителям выставки?

— Желаю крепкого здоровья и успехов в личной жизни! — выпаливал робот и так весело притопывал железной ногой, что пол выставочного зала вздрагивал. После этого сбегалась толпа новых любопытных и опять слышались те же, написанные на табличке и пронумерованные вопросы. Робот без устали отвечал, где надо — смеялся, где надо — топал ногой или взмахивал руками, а то и подмигивал оранжевым глазом.

— Молодец! Безупречно выполняет программу. У него действительно огромные перспективы, и он многого достигнет, — хвалили его взрослые, а дети от восторга даже усаживались на пол возле робота и сидели бы тут день и ночь, если бы родители им позволили.

— Пойдём, хватит глазеть, — теребили их мамы. — Ну пойдём же, купим мороженое с абрикосовым вареньем.

— Не хотим мороженого, хотим машинного масла! — заявляли дети, подражая роботу, а он заговорщицки подмигивал им оранжевым глазом и махал на прощание рукой.

По ночам выставочный зал становился пустым и неуютным. Дондон, не шелохнувшись, торчал в своём уголке до утра, вспоминая впечатления дня и похвалы посетителей. Его железное сердце переполняла гордость: ещё бы — такой успех! Сверху вниз поглядывал он на остальные экспонаты: что ни говори, а всем этим машинам и автоматам подобные похвалы и во сне не снились, все они, вместе взятые, и в подмётки не годятся ему, Дондону!

Наступал новый день, с шумом распахивались двери, и зал наполняли новые посетители. Они задавали те же самые пронумерованные вопросы и снова восхищались ответами робота. Опять наступала ночь, и приходило новое утро… Так бы и шло всё своим обычным чередом, если бы однажды в окно не впорхнула ночная бабочка.

Её привлёк оранжевый глаз Дондона — в темноте он сверкал ещё ярче, чем днём.

Бабочка села роботу на плечо, нежно провела крылышком по стеклянному глазу и разочарованно прошептала:

— Какой холодный огонёк…

«Это не огонёк, это мой глаз!» — хотел возразить робот, но смог произнести лишь ответ номер один:

— Меня зовут Дондон.

— Да? — обрадовалась бабочка тому, что такое большое и могущественное существо снизошло до беседы с ней. — А я — ночная бабочка, меня зовут Ленточница.

— Моя родина — лаборатория, — сказал робот то, что умел.

— Лаборатория… Это, наверно, совершенно необыкновенная страна, — повела длинным усиком Ленточница. — А я родилась на цветущем каштане. Ты видел когда-нибудь, как цветёт каштан?

— Приходится отвечать на весьма нехитрые вопросы! — выпалил робот ответ номер три и засмеялся: — Ха-ха-ха!

Ленточница так смутилась, что её яркие крылышки даже опустились и поблёкли.

— Прости, — виновато молвила она. — Я на самом деле не слишком умна. Позавчера вылупилась из куколки, и мне ещё никто ничего толком не объяснил. Научили только прятаться от всяких хищных птиц, а больше всего опасаться летучей мыши.

— Больше всего я люблю машинное масло, — заявил Дондон, — а больше всего не нравится мне сливочное мороженое с абрикосовым вареньем.

— А я, — бойко отозвалась Ленточница, — я больше всего люблю грызть молодые листики каштана.