— Глянь, — очень удивился он, — какая машина! Вся красная, а сверху лестница. Мам, а зачем ей лестница?

— Не знаю и знать не хочу, — ворчала кобыла, даже не поднимая глаз на диковинную машину.

— Ого-го! — воскликнул он однажды. — Такого я ещё сроду не видывал!

По шоссе медленно ехал грузовик с высокими решётчатыми бортами, и вёз он… кого бы вы думали? Лошадей! В глазах у них застыл страх, головы были печально и беспомощно опущены.

— Счастливого пути! — крикнул им жеребёнок. — Приятного путешествия по белу свету! Как я вам завидую!

Один старый жеребец поднял голову и проржал что-то в ответ, но что, жеребёнок не разобрал.

«Наверно, поблагодарил за добрые пожелания», — решил он и, заметив приближающуюся тёлочку, поскакал к ней.

— Ты слышала, — кричал он на скаку, — ты видела, как моих родичей везли в машине, чтобы показать им весь мир? Я пожелал им счастливого пути, и они сказали спасибо. Когда вырасту, тоже отправлюсь путешествовать!

Однако на этот раз тёлочка не спешила с ним согласиться. Она даже презрительно пожевала губами и глянула на жеребёнка свысока.

— А мама сказала, — ехидно возразила она, — что этих лошадей повезли на бойню.

— На бойню? — удивился жеребёнок, и его сияющие глаза затуманились.

— Да, на бойню, — повторила тёлка. — И ещё сказала, что скоро всех лошадей туда свезут.

— Не ври! — возмутился жеребёнок.

— Мама сказала, — безжалостно продолжала тёлка, — что от вас, лошадей, нынче никакого проку, никому вы не нужны, сказала мама, и поэтому вас отправляют на бойню. Она ещё сказала, что лошадей вытеснили автомобили и тракторы, а нас, коров, это мама так сказала, никто не вытеснит, потому что мы даём молоко, а вы, лошади, ничего хорошего не даёте и уже не дадите, только нашу траву зря переводите, а проку от вас никакого.

Жеребёнок просто онемел — так ошеломили его слова подружки.

— И поэтому мама не велела мне даже смотреть на тебя! — закончила тёлка и, гордо задрав маленькие рожки, степенно зашагала к стаду, оставив жеребёнка обиженным и униженным.

— Врушка врал, врушка врал, он с три короба наврал, по мосту враньё повёз — провалился, не довёз! — придя наконец в себя, закричал жеребёнок вслед тёлке, однако она даже обернуться не соизволила.

«Врушка врал…» — повторил про себя жеребёнок, однако его чистое и доверчивое сердечко замутилось, он, подбежав к матери, ткнулся мордой в её тёплый бок, ища утешения.

— Мам, а мам, правду говорят, что от нас, лошадей, никакого проку и что нас трактора и автомобили вытеснили? — тихо спросил он, надеясь, что мать только посмеётся в ответ.

Однако кобыла грустно покачала головой и сказала:

— Да, это правда.

— А как же та большая машина с решётчатыми высокими бортами, — снова спросил жеребёнок, — неужели она правда везла лошадей на бойню?

— Кто это тебе сказал? — насторожилась мать.

— Бурая тёлка. И ещё она говорит, — всхлипнул жеребёнок, — что от меня тоже никакого проку, поэтому она больше не будет со мной дружить.

Кобыла с тревогой и любовью посмотрела на своего длинноногого сыночка, перед которым так неожиданно открылась мучительная правда жизни.

А когда они вернулись в конюшню, кобыла всю ночь напролёт рассказывала сыну о славном прошлом лошадей, вспоминала такие необыкновенные, удивительные истории, героями которых были его предки, что на следующее утро жеребёнок, снова весело подпрыгивая, побежал к коровьему стаду и до тех пор носился возле него пока спесивая тёлка не подошла.