- Дело хорошее, - одобрил воевода, - но обороноспособность посада рушить не дам!

    Петух огляделся. Вокруг терема уже начал образовываться пустырь. Орлиный взор воеводы упал на терем боярина Жана де Рябье. Ваньку Рябого Никита Авдеевич не переваривал органически, а после того как тот вернулся из лягушачьих стран изнеженным прыщеватым хлыщом, просто на дух его не переносил. После кончины отца Ванька занял его место в боярском кругу. Василиса, падкая на все новое, пригрела родовитого отпрыска, а тот возомнил о себе бог весть что, принялся всех поучать да советы давать. Умудрился влезть и в дела ратные, заимев по скудоумию кровного врага в лице батюшки воеводы.

    - Разбирайте, орлы, вон те хоромы, - скомандовал петух и опустил свой клюв в ближайшее ведро.

    Орлы не заставили себя долго ждать и принялись резво раскатывать по бревнышку отчий дом зарвавшегося француза. Трубка Алхимериуса вздрагивала от напора "эликсира", рвущегося наружу. В ведра хлестала раскаленная струя, сквозь которую профыркивались ароматные клубы пара.

    - Ведра кончаются! - запаленно дыша, сообщила Левая.

    Чебурашка заметался.

    - Вон там еще чан есть - Рука домового показывала на баньку для посадской челяди. - Ведер на сто будет, - зачем-то добавил он.

    Дракон метнулся в указанном направлении и подтащил чан к костру. Процесс производства "эликсира" возобновился. Головы Горыныча вновь ритмично замелькали между колодцем и трубкой Алхимериуса. Терем Жана де Рябье был тоже не вечен, и пока Никита Авдеевич и Чебурашка заинтересованно поглядывали на верхние этажи терема Василисы, Центральная самоотверженно работала в режиме огнемета.

    - Скорее там... - просипела она. По всему было видно, что Центральная выдохлась. Из ее пасти вырвался слабенький язычок пламени, лениво лизнул черный, изрядно прокопченный бок чана и взорвался нестерпимым жаром.

    - Где Иван? - Из-под котла выглянула малиновая мордочка Саламандры.

    Чан забурлил. Из трубки со свистом рванул сивушный пар.

    - Воды! - заорала Центральная и первая метнулась к колодцу.

    - Не надо! - заорала Саламандра и завертелась под чаном в поисках лазейки. Хвост Горыныча, свившись кольцом, перекрыл все пути отступления юркой ящерке, в то время как головы в бешеном ритме циркулировали между колодцем и трубкой.

    - Чебурашка! Не успеваем! - Левая подхватила пустое ведро и подсунула его под трубку Алхимериса, откуда уже не капала и даже не текла, а хлестала раскаленная огненная жидкость, расшвыривая вокруг тучи брызг. Полные ведра опрокидывались в позаимствованный из бани чан, который наполнялся с невиданной скоростью.

    - Ну, милая, еще! - радостно кричала Центральная в восторге от такой поддержки. Саламандра, сообразив, что вода предназначена не для нее, успокоилась и решила заглянуть, что там такое Горыныч кипятит с ее помощью.

    - Куда?! - грозно зарычала Центральная.

    - Ивана варишь? - кивнув в сторону котла, уважительно спросила Саламандра. - Молодец. Эх, опоздала я. А так хотелось у Кощея спор выиграть.

    И тут "сырье" кончилось. Перестало хлестать, течь, капать. В воздухе запахло паленым.

    - Шабаш! - решительно сказала Центральная. - А то аппарат испортим. А Ивана не тронь! - Три пары глаз с трех сторон грозно уставились на Саламандру.

    - Да нет, что ты! - замахала лапами ящерка. - Кушайте сами. Я вообще-то вегетарианка. Дубок там, ель, сосну, березку очень люблю...

    - Это что тут у нас за любитель природы объявился? - Заспанный, сердитый Илья спускался по ступенькам, дуя на раскалившийся "звоночек".