Шестьсот двадцать второй день в мире Содома, утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

Закончив все свои дела в Константинополе мира Смуты, я вернулся к себе в Башню Силы. Военным комендантом города был назначен князь Багратион, а комендантом дворца Топкапы, до тех пор, пока команда Мэри не закончит приватизировать тамошние сокровища, я сделал Дока, ибо Змей нужен мне в другом месте. При этом дополнительные поисковые группы обшаривают в городе полуразрушенные дома пашей и беев, ведь мой начальник финансовой службы – это такой дотошный Шейлок, что у него не пропадет даже мелкая серебряная монетка. Не забыл я и про Махфируз-Евдокию, лично взял ее за руку и отвел на собеседование с товарищем Бергман, после чего, получив заключение, что у этой девицы нет никакого второго дна, сдал ее на попечение бойцу Птице. Вот тебе, Анна Сергеевна, еще один брошенный котенок, и будь добра, приюти его, обогрей и накорми. А вот бывшего султана со второй его сожительницей я оставил в зиндане до особого распоряжения. Пусть посидят и подумают о своей печальной судьбе.

А у меня сейчас совсем другие заботы – пора возвращаться в мир русско-японской войны и заканчивать там свои дела. Поскольку процесс превращения рабочего движения в еще одну опору трона движется как по маслу, то мне пора переключаться на чистку элиты и внешнеполитические задачи. Эту элиту мы пока что только надкусили, выхватив из нее такой особо жирный кусок, как Великий князь Владимир Александрович с супругой, но эту ниву еще пахать и пахать. Теперь пришло время заняться господином Витте и его камарильей, или, быть может, лучше приурочить это дело к подаче императору рабочей петиции. Не знаю, не знаю. Когда-то, начиная дела в мире Славян, я беспокоился об отсутствии у меня больших тактических и стратегических талантов, и вот теперь опасаюсь оказаться несостоятельным как политик.

Все же мир Смуты по сравнению с двадцатым веком – просто детский сад. В мире Бородинской битвы я ограничился рокировкой императоров и минимальными перестановками в верхушке. А в мире Крымской войны мне не потребовалось даже этого, ибо все нужные люди и так уже были на своих местах, и там я по большей мере старался смешать карты у европейских игроков. И вот теперь Великая княгиня Елена Павловна и граф Алексей Орлов, проходящие в мире Содома лечение от старости, все время, свободное от медицинских процедур, проводят в библиотеке танкового полка, штудируя историю второй половины девятнадцатого века. Соваться дальше я им не советовал, потому что если они вместе с Александром Николаевичем хорошо сделают свое дело, то их двадцатый век, как и в мире Контейнеровоза, никаким местом не будет похож на наш.

Кстати, ожидаемого вступления Британской империи в войну на стороне Японии так и не произошло, видимо моя персона и стремительный разгром самураев напугали джентльменов до печеночных колик. Если бы я вел себя тихо и не отсвечивал, то сэр Артур Бальфур, возможно, еще и набрался бы храбрости, но, поскольку Санкт-Петербург буквально гудел от моей бурной деятельности, в Лондоне предпочли бросить карты, зафиксировав убытки, и самым явным образом начали готовиться к следующему раунду. Там хорошо понимают, что непосредственно Британии Россия угрожать не может, а чемпионат по политическому покеру, где победителю достанется мировое господство – дело очень долгое. Я даже представляю себе, каким может быть этот следующий раунд. Соглашение о Сердечном Согласии уже заключено, поэтому теперь британские дипломаты начнут сколачивать альянс из Британии, Франции, Германии, Австрии, Турции и, возможно Румынии со Швецией, чтобы, когда как я исчезну с горизонта, толкнуть всю эту громаду в сторону России.

Но как раз британские дела нашли меня сами. Едва я вернулся, Птица сообщила, что со мной желает встретиться Великая княгиня Ольга Александровна. Человек она неплохой, цельный, честный, совестливый и даже добрый и я, даже находясь в недоумении о цели этого визита, дал свое согласие на эту аудиенцию.