Хлоп! И вот возле стола стоит мелкая божественность собственной персоной, в древнегреческом хитончике и с нимбиком над головой. Непривычного человека такие появления могут довести до икоты, но Сосо даже глазом не повел.

– Слушаю тебя, папочка, – спросила она, сдувая со лба непослушную челку.

– Вот этого человека, – Серегин указал на Сосо, – необходимо обследовать и выработать рекомендации по лечению…

– Но, товарищ Серегин, – возразил тот, – я абсолютно здоров…

– Не протестуйте, товарищ Бесоев, – твердо сказал Артанский князь, – вы же сами выразили желание отправиться с нами по мирам, а это дело неизбежно начинается с медкомиссии. Такой уж у нас порядок. Потом вами займутся отец Александр, Дима-Колдун, Анна Сергеевна и наш главный специалист по иконам стиля мисс Зул. Мне не нужно делать из него слащавого красавчика, но надо добиться, чтобы, когда он будет входить в Зимний дворец, ни одна собака не посмотрела на него второй раз. Выглядеть он должен молодо, прогрессивно, и в то же время абсолютно надежно. И вообще подберите этому человеку несколько ходовых образов, которые он в случае необходимости мог бы менять как перчатки. На этом пока все, Сосо, вперед, потому что время не ждет…

Шестьсот тринадцатый день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

Отправив Сосо на комиссию, я вернулся к вопросу рабочего соглашения. Поскольку прочие мои гости ни разу не относились к категории властителей, то и поселили их в Башне Мудрости по соседству с Птицей и ее гавриками.

Еще с вечера с помощью Мэри, которая всегда знает, «сколько вешать в граммах», им удалось утрясти основные положения разрабатываемого документа. Но первым делом, просмотрев черновик, который перед переговорами набросал товарищ Стопани, я вычеркнул оттуда наиболее провокационные политические моменты, излагая свое мнение по пунктам.

– Чтобы на предприятиях можно было легально организовывать профсоюзы и кассы взаимопомощи – с этим я согласен, – сказал я, – а вот полная свобода стачек может обернуться тем, что их начнут использовать в конкурентной борьбе: например, Ротшильды против Нобелей. То же самое со свободой прессы. У вас одна типография, а у капиталистов их десятки. И в первую очередь на поверхность «свободной» прессы всплывет самая гнусная националистическая и религиозная пропаганда, натравливающая рабочих друг на друга. А вам, большевикам, оно надо?

– Сергей Сергеевич, вы имеете основания для таких утверждений? – с озабоченным видом спросил у меня Стопани.

– Разумеется, – ответил я, – таковых случаев у нас там, «наверху», в прежние времена был вагон и маленькая тележка, особенно по части националистической пропаганды, хотя и заказных забастовок тоже хватало. И уж тем более вам не стоит требовать низвержения самодержавия и созыва Учредительного собрания на основании всеобщего и тайного избирательного права. Первое означает объявление войны императору Михаилу и, соответственно, мне, а я в таких случаях бываю беспощаден. Моя задача – не допустить Смуты и краха государства, и я ее выполню, даже если придется оторвать множество упрямых голов. Второе… скажем честно, ваша партия сейчас далеко не в том состоянии, чтобы выигрывать парламентские выборы. Опять же, как и в случае со «свободной» прессой, данное требование преследует интересы крупного капитала. У кого есть деньги на проведение избирательной кампании, тот и будет заседать в Государственной Думе, или как там может называться российский парламент.