– Черт, да, – простонала она, когда я толкнулся в нее, ощущая, как ее тело сжимается. Я встал на колени, приподняв ее за попу, и повернул. Подняв одну ее ногу себе на плечо, я трахал ее, что было сил, наблюдая за реакцией. Она выкрикивала ругательства, которые я поглощал, как наркотик. – Черт, да, да, сильнее, ааа, да, трахай меня, Пэкстон. Сильнее.

Ее тело тряслось подо мной, поддаваясь мне. Габриэлла потянулась к своему клитору в тот же момент, что и я. Я с силой надавил на него, врезаясь в нее, и поддался собственному удовольствию. Ее тело напряглось в позе, свойственной одержимой демонами, и она задрожала, переживая сокрушительный оргазм, который испытывал и я. Переплетение наших тел, напряжение в воздухе, скопившееся вокруг нас, и безумие наших жизней взорвались в одно мгновение. Волна за волной накатывали на нас пока, наконец, мы не расслабились, сначала она, а после и я. Прямо на нее.

– Тебе от меня не убежать, Габриэлла, – сказал я, тяжело дыша.

– Я попробую.

Она хотя бы была честной. Я не сомневался, что она попробует. Не буду лгать, я правда думал позвонить Нику и попросить прекратить все это. Не знаю, перенесем ли мы шесть лет воспоминаний. Одно я знал точно – мне это не нравилось.

Той ночью я обнимал ее чуть сильнее, надеясь подарить ей необходимое чувство безопасности, но страх все равно присутствовал. Вся эта ситуация могла сломить нас, и я не был слишком горд, чтобы понимать возможность такого развития. Я молился Богу, в существовании которого не был уверен, чтобы это прекратилось. Не хочу, чтобы она что либо вспоминала.

На протяжение следующих недель не произошло ничего необычного. Учитель Роуэн второй раз приехал осматривать дом Лейна, а у Вандера выпал зуб. Раньше Офелии... Она была зла, потому что проиграла спор. У каждого из них было по шатающемуся зубу, уже готовому выпасть, но оба боялись вытянуть их. К счастью для Вэна, ему помогло мороженое. Зуб застрял в нем. Помимо этого мы были обычной семьей. Жена была счастлива, дети здоровы, а меня ублажали в постели. Много.

Хоть я и осторожничал с ней все время, прошел примерно месяц, прежде чем произошло что то неординарное. Но случилось это не потому, что она что то вспомнила, а скорее из за гормонов. Я не помнил, чтобы такое было, когда она вынашивала Роуэн. Но снова таки, они не стала бы кричать на меня. В одно мгновение она смеялась, в другое превращалась в бормочущий сосуд из слез, который я не мог понять. Слава Богу, причиной этих срывов я не был, как и ее вспоминания, по крайней мере, она об этом не говорила. Я почувствовал напряжение в воздухе, как только зашел домой и увидел детей на улице, а не перед телевизором, как обычно бывало.

– Привет, вкусно пахнет, – сказал я, осторожно подходя к Габриэлле. Она не повернулась ко мне, продолжая помешивать томатный соус на сковороде. Это был первый признак.

– Я думала, ты заберешь Офелию и Вандера.

Я сделал шаг назад и напомнил ей о моем сообщении.

– Я сказал почему не смогу. Меня задержал инспектор, потому что мы расположили электрическую розетку слишком близко к крану. Я был далеко.

– Ты не говорил мне этого.

– Я отправил тебе сообщение.

– Ты ничего не присылал мне.

Я осмотрелся, заметил ее телефон на столешнице и взял, разблокировав его.

– Вот, в 3:10 сегодня днем. "Прости, дорогая, не смогу забрать детей. Люблю."

– Ну, я не видела этого.

– Они плохо себя вели?

– Нет, дело не в этом.