– Хорошо, тогда скажи мне, что тебя тревожит. Если ты вспомнила что то, за что ненавидишь меня, скажи, чтобы я мог подготовиться. Просто скажи, Габриэлла.

Она остановилась, чтобы бросить в меня убийственный взгляд через плечо и высказать свои мысли.

– Я ничего не вспомнила. Просто говорю.

Я улыбнулся и встал за ней.

– Говоришь что, детка? Что пытаешься начать ссору? Потому все дети на улице? Мама встала сегодня не с той ноги?

– Замолчи, – сказала она, толкнув меня локтем в ребра. Я знал, что это гормоны, но не рискнул произнести это вслух. Лед подо мной был слишком тонок. Вместо этого я ходил вокруг нее на цыпочках, предложил помочь с уборкой, а после и с детьми, желая, чтобы она была счастлива и спокойна. Но когда они заснули, ситуация начала накаляться.

Я планировал поработать, разобраться со счетами и подготовить пару бумаг для бухгалтера, но не смог. Она даже отправляла меня в кабинет, объясняя тем, что начала читать интересную книгу и планировала меня игнорировать. Произнося это, она поцеловала меня, и я улыбнулся, потому что вечер заканчивался именно так, а не иначе. Нужно было послушать интуицию и оставаться внизу. Но я этого не сделал. Мне казалось, что я был нужен ей, несмотря на гормоны, работа могла подождать. Все равно я не смог бы сконцентрироваться.

Я выключил везде свет и включил сигнализацию и, прежде чем подняться наверх, заглянул к детям. Габриэлла была на террасе, говорила по телефону. Сначала я подумал, что это Ми, но потом она попросила собеседника перезвонить ей завтра, когда мужа не будет дома. Повернувшись, она увидела меня, и у нее на лице появился шок.

– Спасибо, поговорим позже, – сказала она и закончила разговор, по крайней мере с этой стороны. Не думаю, что у собеседника был выбор.

– Не спрашивай, Пэкстон.

Эта фраза пронзила меня, словно молния.

– Серьезно? Не спрашивай? Что еще ты от меня скрываешь, Габриэлла? Кто это был?

– Мы не будем говорить об этом.

Я не смог сдержаться. Ярость, охватившую меня, невозможно было остановить, как бы я не старался. Тысяча человек не смогли бы успокоить меня. Насколько сильной она была. Так сильно мне хотелось дать ей пощечину.

– С кем ты говорила? – спросил я снова, в этот раз сквозь стиснутые зубы.

– Скажу, когда посчитаю правильным. Не начинай, Пэкстон. Я не сделала ничего плохого.

– Это мой ребенок, Габриэлла?

Если шок в ее реакции был сыгран, то актрисой она была хорошей. Она даже дважды повторила вопрос с замешательством на лице.

– Что? Что?

– С кем ты говорила?

Она сделала шаг назад, но я не собирался снова уступать ей. Это была моя игра и правила создавал я. Я сделал к ней два шага и схватил за волосы, в моих венах бурлила кровь. Она сама навлекла это на себя. Она провоцировала меня каждый хренов раз. Я потянул ее за волосы, заставляя посмотреть на меня. Только это была другая Габриэлла. Эта была непредсказуемой. Я не видел этого, но почувствовал. Мгновенно. Прямо между ног. Как и любой другой мужчина, я упал на колени, хватая свои семейные ценности обеими руками. Габриэлла переступила через меня.

Глава шестая

Габриэлла 

Я не хотела бить его между ног. Это был просто инстинкт выживания. Я не могла контролировать его. В том числе, когда закрылась в ванной. Последний раз я видела такого Пэкстона только в первые недели своего пребывания здесь, по крайней мере на моей памяти. Я сбежала от него и заперлась в ванной. Сердце колотилось, словно обезумевшее, когда я опустилась на пол. Господи, эта беременность свела меня с ума. Безнадежно. Только что я выбила у него почву из под ног своим ударом, так что мне конец. Он без сомнения убьет меня. Господи Иисусе, Гэбби.