Как только эти двое покинули кабинет, Оппи присел на край стола. В его кабинете с белыми стенами потолок был двускатный, поднимавшийся к середине. Гровз отошел и встал у дальней стены, где потолок был ниже, что придавало ему еще более внушительный вид.

– Сегодня утром я видел Эрнеста Лоуренса, – прогрохотал генерал, – и его хваленый калютрон. Вам известно, сколько урана 235 он выделил из урана 238 на сегодня?

– Нисколько? – предположил Оппи.

– Совершенно верно, нисколько. А несколько дней назад я был в Чикаго. Этот шут Лео Силард и прочие по прежнему предаются пустым мечтаниям, вместо того чтобы перейти к делу. Вокруг полно физиков, но никто из вас, похоже, не понимает, что такое время.

Роберт высоко ценил мощный интеллект Силарда, но хорошо понимал, что встреча этих людей неизбежно должна была сопровождаться столкновением.

– Что ж, – сказал он. – В августе тридцать девятого Эйнштейн отправил ФДР  письмо, в котором советовал ускорить работы над атомной бомбой. Сейчас октябрь сорок второго. Прошло более трех лет, а работы над бомбой практически не начались. Я бы сказал, генерал, что мы чертовски опаздываем.

– Наконец то попался хоть один здравомыслящий человек! – воскликнул Гровз. – Ладно, мистер Быстрый разрыв, скажите мне прямо: это возможно? Деление атомов?

Оппи нахмурился.

– Хороший вопрос. И ответ на него… – Он сделал нарочитую паузу для пущего эффекта и закончил твердым: – Да.

Ответ впечатлил Гровза. Он кивнул и задал следующий вопрос:

– Насколько быстро?

– Если предпринять сосредоточенные целенаправленные усилия? За два года.

– Четкий ответ, – сказал Гровз. – Мне нравится. – Он некоторое время рассматривал Роберта. – Что ж, давайте пока что оставим эту тему. Вы состоите в Коммунистической партии?

Оппи был готов к этому вопросу и ответил совершенно равнодушно, щелкнув мизинцем по сигарете, чтобы стряхнуть с нее пепел:

– Нет.

– Когда нибудь состояли?

– Нет.

– А ваша жена состояла. И ваш брат Фрэнк.

– Чистая правда. Кроме того, вы, если понадобится, без труда сможете узнать, что в последние годы я поддерживал все известные мне левые движения, начиная от профсоюза учителей и кончая испанскими республиканцами. Но я никогда не вступал в Коммунистическую партию и в настоящее время отошел от этих дел. И без них работы невпроворот.

– Совершенно верно, – согласился Гровз. – И в этой работе нет места для коммунистов.

– Генерал, даю вам честное слово: я не коммунист. – Пауза. – Я американец.

– Это вы, – сказал Гровз, – родились и выросли в Америке. Но ведь среди этих умников полным полно немцев, венгров, итальянцев и еще черт знает кого. А вот американцев, таких, как мы с вами… Нас очень уж мало.

Оппи наклонил голову в сторону и ничего не ответил.

– Хорошо, профессор, что бы вы посоветовали, учитывая то отставание, которое мы должны наверстать?

– Единая лаборатория, – сказал Оппи, выкладывая первую карту. – Собрать всех ученых вместе, на одной территории, – и добавил козырь: – Так будет гораздо легче обеспечить секретность.

Но Гровз удивил его – он не удивился.

– Да, я тоже думал об этом. Месяц назад я приказал приобрести в Окридже, Теннесси, 59 тысяч акров земли для уранового проекта. Пожалуй, подходящее место.

– Нет нет. Там можно устроить разве что филиал – производство по сепарации изотопов. Но мы то говорим о сердце и мозге разработки бомбы. Это должно быть отдельное учреждение.

Генерал потер подбородок:

– Может быть, вы и правы. А кому же можно было бы поручить руководство этой организацией?

– Думаю, логичнее всего было поставить главным моего нынешнего босса Эрнеста Лоуренса, – сказал Оппи, втайне порадовавшись тому, что генерал и Лоуренс уже схлестнулись из за провала работ по выделению урана 235.