Анастасия, чувствуя, как сердце учащённо бьётся, поднялась на небольшое возвышение у огромных ворот.

— Дамы и господа, приветствую вас в Национальном Музее Истории Лихтенштейна! Мой жених, его светлость Теодор Вавилонский, доверил мне честь не только участвовать в создании этого места, но и открыть для вас эти врата.

За её спиной возвышались огромные, невероятно сложные ворота, ведущие дальше, в сердце музея. Их поверхность была покрыта сложнейшим переплетением гигантских шестерёнок, рычагов, сфер, крюков, часовых механизмов, которые сплетались в причудливый узор. Этот механизм был настоящим чудом инженерной и, как уже успела убедиться Анастасия, магической мысли Теодора.

Она сама когда-то два дня билась над загадкой их устройства, пытаясь понять принцип работы, но так и не смогла. Когда Теодор показал ей, как они действуют, активируя их своей силой, она запуталась ещё больше — казалось, этот механизм собран вопреки всем законам логики и физики, как будто случайно сложился из хаоса, но каким-то непостижимым образом он работал безупречно. И повторить такое, она была уверена, не сможет никто.

— Позвольте мне открыть врата в наш музей, — продолжила Анастасия. — Многие считают Лихтенштейн маленьким и незначительным. Но я смею утверждать, что история нашего княжества богата и удивительна. И сегодня вы увидите не просто музей, а, возможно, величайшее собрание исторических артефактов не только Лихтенштейна, но и всей Европы! Когда вы увидите всё своими глазами, вы убедитесь в этом сами. И, смею вас заверить, здесь нет ни одной реплики, ни одной копии. Всё, что увидят ваши глаза — подлинники, собранные по крупицам или восстановленные рукой великого мастера.

Она подняла руки, активируя свой Дар. Магическая энергия полилась от её ладоней к воротам. Сложный механизм ожил, пришёл в движение с мелодичным скрежетом, лязгом и тиканьем тысяч невидимых часовых механизмов.

Шестерни вращались, рычаги двигались, сферы поворачивались, крюки цеплялись друг за друга. Это было любопытное зрелище — танец металла и магии. Огромные створки ворот, каждая весом в несколько тонн, медленно и бесшумно расходились в стороны, открывая проход в основные залы музея.

Анастасия, чувствуя лёгкое головокружение от напряжения, спустилась с возвышения и смешалась с толпой, наблюдая за реакцией гостей, когда они, затаив дыхание, начали входить в музей и осматривать экспозицию.

Эффект был потрясающим! Тот самый пожилой английский коллекционер, который бормотал про свою бесценную коллекцию, вдруг замер перед витриной с греческими статуями, побледнел, схватился за сердце и начал оседать на пол. Его помощник едва успел подхватить его и влить в рот какие-то капли.

Другой коллекционер, специалист по нумизматике, увидев коллекцию старинных золотых монет некой давно исчезнувшей цивилизации — их идеальное, почти зеркальное состояние, — издал странный звук, похожий на предсмертный хрип, и потерял сознание.

Его едва откачали. Оказалось, он понял, что его собственное собрание, которым он так гордился и в которое вложил целое состояние, было лишь набором затёртых кругляшей по сравнению с этим великолепием.

Оружие, доспехи давно забытых героев, древние артефакты, сияющие магической силой, короны давно исчезнувших королей, украшения невероятной красоты — всё было подлинным, и опытные ценители понимали это с первого взгляда, даже сквозь сверхпрочные защитные стёкла, которые, как шепнул ей Теодор, могли выдержать прямой выстрел из гаубицы.

Экспозиция была размещена более чем в двухстах просторных, великолепно освещённых залах, сгруппированных по эпохам, странам, правителям. Интерактивные панели рассказывали истории экспонатов, голограммы воссоздавали давно ушедшие миры, а тихая, едва слышная музыка создавала особую атмосферу погружения в историю.

И Анастасия знала — это только начало.