Фримены заворчали, но их вождь только саркастически рассмеялся.

– Хорошо, ручаюсь честью: победителя мы увезем отсюда в безопасное место – и будем рады избавиться от вас обоих.

С большой неохотой Вори наклонился, подобрал кинжал и встал лицом к Гриффину. Молодой человек поднял свой молочно-белый клинок, повел рукой из стороны в сторону, словно проверяя вес оружия. Он как будто был готов к бою, но осторожничал.

– У меня есть защитный пояс, – сказал Гриффин, – вижу, он есть и у тебя. Будем сражаться, как цивилизованные люди?

– Цивилизованные? – переспросил Вори. – Думаешь, это и есть цивилизованное поведение?

Наиб Шарнак нахмурился.

– Щиты? Никаких щитов – рука к руке, нож к ножу.

– Я так и думал, – сказал Гриффин. Он сделал глубокий вдох. Потом, удивив Вори, ударил вперед сбоку. Двигался он невероятно быстро и удивительно точно, и Вори едва успел отскочить, еле увернувшись от острого, как бритва, клинка. Кто-то очень хорошо научил этого Харконнена драться.

В ответ он нерешительно ударил кинжалом, но Гриффин реагировал стремительно. Молодой Харконнен перебросил нож в другую руку и ударил снова.

Парируя удар, Вори услышал стеклянный звон клинка о клинок. У фрименских кинжалов нет гарды. Клинки скользили друг по другу, и Вори пришлось резко вывернуть запястье, чтобы избежать глубокого пореза. Противник держал равновесие, следя за оружием, но Вори вытянул левую руку и сильно толкнул Гриффина в грудь, заставив молодого человека отлететь назад. А когда Гриффин восстановил равновесие, Вори нанес быстрый удар по его левому бицепсу, пустив кровь, но стараясь не задеть артерию.

– Сдаешься?

Вори не хотел убивать.

Харконнен поморщился, отскочил и, защищаясь, стал махать ножом.

– Не могу – во имя Дома Харконненов я должен биться насмерть.

Вори хорошо знал, что такое бремя семейной чести. Давняя вражда десятилетиями настраивала Харконненов против него, и оскорбленная честь только все усложняла: если просто поддаться и позволить молодому человеку победить, вряд ли Гриффин будет доволен – зато фримены обеспечат его безопасность.

Те орали оскорбления и подбадривали бойцов криками. Вори подумал, что им все равно, кто победит: просто они хотят видеть, как прольется кровь за смерть Ишанти. Наиб Шарнак следил за схваткой в мрачном молчании.

Вори наседал. За долгую жизнь он приобрел огромный опыт рукопашных схваток, но уже несколько десятилетий жил мирно, избегая личных столкновений. Не хватало практики. Тем не менее он приблизился к молодому человеку, пытаясь снова ранить его, но не смертельно.

А вот у Гриффина причин сдерживаться не было, и он дрался с неожиданным мастерством и точностью. Такой техники, как у него, Вори не встречал, и сомнение во взгляде его противника перешло в уверенность, как будто он услышал голос в голове.

– Я говорил тебе, что был на Кеплере? На твоей планете? – спросил Гриффин, даже не запыхавшись. – Беседовал с твоей семьей.

Вори внезапно похолодел и едва успел отразить удар.

– Твоя жена, Мариелла. Старуха, – выпалил Гриффин. – Ты знаешь, что она умерла?

Он все точно рассчитал, его кинжал пробил защиту Вори и ударил в грудь, сразу под правым плечом – рана не смертельная, но боль острая. Мариелла! Вори мгновенно утратил всякую волю к борьбе, но остался инстинкт самосохранения. Он отступил, когда Гриффин прыгнул к нему, и поднял руку, не позволяя нанести новый порез, потом пнул Гриффина в бедро.