Из раны в плече шла кровь, Вори едва мог шевелить правой рукой. И был страшно зол.

Лежа на земле, Гриффин снова ударил; Вори отбил выпад, но держал оружие слишком слабо, и клинок выпал из рук. В отчаянной последней попытке защититься Вори поднял левую руку и схватил противника за запястье, чтобы удерживать кинжал подальше от себя.

– Что ты с ней сделал?

Гриффин воткнул два пальца в глубокий порез на плече Вори. От взрыва боли у Вори закружилась голова, и мгновение спустя Гриффин прижал молочно-белое лезвие к его горлу.

С печалью в голосе молодой человек наконец ответил:

– Я? Ничего. Я прилетел на Кеплер и угодил на похороны. – Он прижал нож крепче. – Я не хотел вредить твоей семье, как ты навредил моей. Я только хотел… хотел, чтобы ты знал: не все Харконнены заслуживают позора, от которого мы страдаем из-за тебя.

Вори не просил сохранить ему жизнь. Он лежал неподвижно, чувствуя острое лезвие у горла и ожидая последнего глубокого разреза. Долгие годы его жизни, долгая связь с Ксавьером и Абулурдом Харконненами, все последующие поколения – все завершалось.

Он только шепотом спросил:

– Если ты отнимешь мою жизнь, это восстановит честь твоей семьи?

У навалившегося на него Гриффина поникли плечи. Лезвие дрожало у сонной артерии Вори. На глазах молодого человека выступили слезы, а выражение лица из неуверенного стало отчаянным.

Наконец он убрал кинжал, с отвращением встал и отшвырнул оружие.

– Я решил не убивать тебя, Атрейдес, ради нашей чести. Ты виноват в том, что произошло с Домом Харконненов, но я отвечаю только за себя. – Левой ногой он отбросил оба ножа в сторону и встал перед наибом и недовольными фрименами. – Вражда окончена.

– Ты слаб, – сказал Шарнак. – Ты пересек галактику ради мести, а теперь струсил и не убил смертельного врага.

Гриффин нахмурился.

– Я не обязан объяснять тебе свое решение.

Вори с трудом встал. Рана в плече пульсировала, но он блокировал боль. Люди пустыни, не сводя с них глаз, придвинулись ближе.

Шарнак стиснул кулак.

– Гриффин Харконнен, ты украл воду у племени. Это преступление карается смертью. Вориан Атрейдес, ты его сообщник. Вражда между вами, может быть, окончена, но водяной долг племени должен быть уплачен. Мы заберем воду ваших тел, и пусть Вселенная забудет вас обоих.

– Подожди. – Вори порылся в кармане своего костюма для пустыни. Кровь пропитала ткань, но эта ткань не пропускала воду и остановит кровь… если он выживет. Он пальцами нащупал пакет и вытащил его. Бросил кошелек на пол, где на песке еще виднелись следы их борьбы. – Вы цените воду больше людей. Думаю, Ишанти я оплакиваю больше вас.

Наиб посмотрел на кошелек, словно тот был полон скорпионов.

– Что это?

– Если наше преступление – кража воды, я искупаю его водяными чеками, которые заработал в команде сборщиков пряности. В Арракис-Сити за них дадут впятеро больше воды, чем украл Гриффин.

Фримены смотрели на пакет. Многие из племени никогда не покидали пустыню, но кое-кто бывал в городе; они знали, как потратить эти кредиты. Наиб не мог решить, как отнестись к предложению.

А Вори не успокаивался.

– Вы убьете нас и заберете кредиты? Есть у вас честь или вы все-таки воры?

Фрименов это не устроило.

– Они должны нам не только воду, – заметил один воин.

– Заберем их воду, – предложил другой.

Но тут наиб выпрямился.

– Мы не воры и не убийцы. Никакое количество кредитов не оплатит те страдания, что вы нам принесли, однако Ишанти видела какую-то ценность в ваших жизнях.