Изменить размер шрифта - +
Вас учат не только превращать мужчин в свиней, а еще и лишать этих свиней остатков самоуважения.

- Если ты намекаешь на Олений Парк, -ответила Юка, - то плохо представляешь себе дух заведения. Это не школа по подготовке злодеек, а скорее женский монастырь, пронизанный светлой и чистой грустью.

Меня так развеселили ее слова, что я бросил свой кубик не туда, куда следовало — и она следующим ходом опять закончила игру.

- Чему ты радуешься? Ты проиграл.

- Я давно это понял, моя радость, - сказал я. — Просто смешно, когда ты упоминаешь монастырь. Ты не знаешь, что это такое, а я знаю. Я вырос в монастыре.

— Но ты никогда не жил в Оленьем Парке, — ответила она. - Откуда ты знаешь, права я или нет?

- Атмосфера места зависит от того, какие науки и искусства в нем практикуют, — сказал я. — Как понимать «светлую грусть»? О чем грустим-то?

- Да мало ли грустного в жизни молодой девушки, - ответила Юка. - С учебой это действительно не связано. Но у воспитанниц Оленьего Парка есть свои ритуалы. Они нередко печальны. Хотя тебе, скорее всего, показались бы смешными.

- Например?

Юка подумала секунду и улыбнулась.

- Например, «проводы Смотрителя».

- Что это такое?

- У нас учатся девушки разного возраста. Много совсем молодых. Я, например, была бы среди них старухой. Старость в Оленьем Парке - когда тебе исполняется девятнадцать лет.

- Почему именно девятнадцать? - спросил я.

- Потому что после этого ты не можешь попасть в услужение к Смотрителю. Не то чтобы многие надеялись или даже хотели - но как возрастной рубеж это очень заметная дата.

- А, — сказал я, — вот откуда ты знаешь про его вкусы... А почему - проводы Смотрителя? Их устраивают при визитах Его Безличества?

- Нет. Их устраивают неофициально и тайно. Для тех девушек, которым уже исполнилось девятнадцать. Обычно в июне.

- Зачем?

— У нас такое суеверие. Считается, если принять участие в этом ритуале, будешь долго оставаться молодой.

- Ты тоже участвовала? - спросил я.

— Два раза, — засмеялась Юка. — Поэтому я хорошо сохранилась.

— Неплохо, — согласился я. — И что это за ритуал?

- В Оленьем Парке есть роща богини Весты... Да, не смейся, роща Весты. Это вполне уместно, потому что почти все воспитанницы у нас девственницы, и до выпуска их можно считать весталками. Эта роща — такое глухое местечко, куда девушки ходят уединиться. Некоторые курят, хотя у нас запрещено. Через рощу течет речка. Не как здесь, а самая настоящая... Начинается все с того, что кто-то из воспитанниц крадет в кабинете истории треуголку.

- Зачем?

- У Смотрителя есть похожая. Ты видел.

— Она была на монахе, — сказал я.

— Монах нужен просто как подставка. Треуголка по традиции должна находиться на живой голове. Монах разгружает Смотрителя.

- Откуда ты это знаешь? — спросил я с изумлением.

- У нас все девушки знают.

- Откуда? — повторил я.

Юка засмеялась.

- Ну подумай, Алекс, откуда кучер знает, что у лошади под хвостом? Когда Смотритель лечит простатит, он не может носить свою треуголку. Иначе он расцарапает девушке все ноги. С ним приходит монах, на чью голову он ее надевает.

- А почему именно монах?

- Не знаю, - сказала Юка. - Наверно, чтобы чужие волосы не прилипали к шляпе. У монаха голова бритая.

- И что дальше? - спросил я.

- Девочки берут две метлы, связывают их крестом и обматывают тряпками. Получается чучело Смотрителя. А потом они надевают на него банный халат и эту треуголку.

-И?..

Юка закрыла глаза и мечтательно улыбнулась. Похоже, воспоминание было ей приятно.

- Они собираются в полночь, жгут костер, водят хоровод и поют.

Быстрый переход