— Отлично, — он кивнул и пошел к лестнице.

— Абул? — спросила Сарита слабым голосом, и попыталась сесть и улыбнуться. — Я все еще в постели, ужасно стыдно, правда?

— Ничуть, — ответил он, — тебе следует несколько дней оставаться в постели, милая.

— Но мы ведь должны ехать в Мотрил, — сказала Сарита, изо всех сил борясь с желанием откинуться на подушки.

— Мы и поедем в свое время, — он присел на краешек дивана, — Кадига, принеси халат и тапочки.

Сарита прислонилась к нему, будучи слишком смущенной и изможденной для того, чтобы удивиться тому, что они так странно ее одевают.

— Что случилось? — спросила она, наконец, когда Абул понес ее по лестнице. — Куда ты меня несешь?

— В мои апартаменты, где ты будешь у меня на глазах, — сказал ей Абул. — А когда ты поправишься, у нас с тобой будет очень важный и, возможно, неприятный разговор. Ты кое-что скрывала от меня и мне это очень не нравится.

Слова Абула почему-то подействовали на Сариту успокаивающе. Если бы она должна была умереть, он не стал бы так разговаривать с ней.

— Ты думаешь, я выздоровлю, Абул?

Он посмотрел на нее сверху вниз. В глазах ее была боль и ужас, но в них была еще и вера, вера в него, в его суждения. Она была его единственным оружием против яда.

— Что за глупости, Сарита? Почему ты не должна выздороветь? Ты просто устала и подцепила какую-то инфекцию. Мухаммед Алахма вылечит тебя, и ты отдохнешь. Если бы ты раньше сказала о своем нездоровье, все не зашло бы так далеко.

— Но я не привыкла плохо себя чувствовать, — попыталась она объясниться, — я думала, что все пройдет. Не сердись на меня.

Он улыбнулся ей, а сердце наполнилось любовью и ужасом.

— Я действительно немного сержусь, но ты заслужишь прощение, если будешь следовать в точности врачебным предписаниям и тогда поправишься.

И он дотронулся губами до ее лба, холодного как лед.

— Я могу идти сама, — сказала она, опусти меня, и увидишь, что я вовсе не так уж больна.

— Нет.

У Сариты не было ни сил, ни желания спорить.

С приходом Абула ее покинуло ужасающее чувство одиночества и страх смерти.

Когда калиф пришел в свои апартаменты, Мухаммед Алахма уже ждал его в приемной.

— Мой господин калиф, — поклонился почтенный врач, почти касаясь пола бородой, — чем я могу вам служить?

— Пойдем, и я объясню тебе, — Абул внес Сариту в свою спальню и положил ее на диван, тихо велев Кадиге остаться с ней пока он поговорит с врачом.

— После у врача будут к тебе вопросы, — добавил он.

— Но почему? — начала было Сарита, но смолкла, потому что сердце ее снова зачастило. Абул смотрел на нее, видя, что она изо всех сил старается перенести вновь охватившую ее боль.

— Ты не можешь помочь ей? — спросил он Кадигу. Женщина закусила губу и покачала головой, но все же наклонилась и слегка приподняла Сариту, просунув руки ей под спину.

— Что у нее внутри? — резко спросил врач.

Он подошел к дивану без приглашения и теперь смотрел на то, как Сарита борется с болезнью.

— Неизвестно, — Абул жестом велел ему отойти. — Я скажу тебе то, что знаю.

Мухаммед Алахма выслушал его со всей серьезностью. Потом Кадига рассказала ему о симптомах, о медленном течении болезни, о быстром и неожиданном ухудшении.

— У вас есть сосуд, в котором была отрава?

Кадига сходила за ним в башню и отдала в руки врачу.