— Я ничего не могу об этом сказать, но знаю, господин калиф, подобные яды, и на этой стадии надежда на выздоровление очень мала.

Сердце Абула сжалось — сжалось, как лимон, из которого выдавливают сок, и в вены ему устремился горький сок потери.

— Вы должны что-то сделать, — сказал он. — Я не верю, что нет никакого средства. Должно быть что-то, что вы можете ввести ей, с тем чтобы обезвредить яд.

Мухаммед Алахма подумал, что еще минуту, и он схватит старика за горло и вытряхнет из него ответ.

— Иногда, — сказал, наконец, врач, — бывают вещи, которые могут в таких случаях помочь, но я не знаю, что ей дать, если мне неизвестна природа яда. Назовите мне яд, мой господин калиф, и, может быть, я смогу что-нибудь сделать.

Абул стоял, не двигаясь с места. Он чувствовал, как испугалась Кадига. Только один человек мог сказать, какой именно яд дали Сарите. Это означало, что он должен действовать немедленно и без оглядки на последствия, но иного выбора у него не было.

— Я назову вам его, — сказал он.

Он послал за визирем, который выслушал его указания с полнейшим самообладанием: в сераль должны были войти вооруженные люди с тем, чтобы привести Айку в зал суда.

Абул вернулся в свои апартаменты, туда, где врач осматривал Сариту, которая лежала, задыхаясь и в холодном поту.

— Я приготовлю рвотное, — сказал Мухаммед Алахма калифу. — Оно будет способствовать выведению яда из желудка, но это все, что я могу сделать для больной, пока не узнаю названия яда.

— Я быстро назову его, — решительно заявил Абул. — Кадига, позови Зулему, чтобы она помогла тебе.

Зулема пришла уже через несколько минут, и Абул оставил женщин и лекаря, а сам пошел в маленькую мечеть, чтобы приготовить себя к тому, что он должен был сделать.

О прибытии в гарем солдат сообщила встревоженная служанка, увидевшая их из нижней залы. Женщины перестали болтать, забросили свои занятия и в спешке бросились укрывать лица, переглядываясь друг с другом в страхе от этого неожиданного визита. Единственными мужчинами, когда-либо посещавшими гарем, были только визирь и калиф. Встав по стенкам, женщины с ужасом смотрели своими подведенными глазами на то, как в зал врываются солдаты в остроконечных шлемах, с кривыми ножами на поясах.

— Где госпожа Айка? — разорвал тишину голос старшего офицера.

Сначала ему никто не ответил, но потом одна из них сказала:

— Госпожа Айка еще не спускалась сегодня из своих апартаментов.

Офицер обратился к служанке, которая смотрела на все это широко открытыми глазами.

— Проводи нас в апартаменты госпожи.

Женщина поспешила указать им на дверь, ведущую в палаты Айки.

— Доложи о нас! — несмотря на приказ, офицеру не очень-то хотелось беспокоить госпожу. Но женщина еще не успела постучать, как дверь открылась, и на пороге ее появилась Нафисса.

— У нас дело к госпоже Айке, — коротко сказал офицер, — отойди.

— Кто это, Нафисса? — раздался голос Айки, удивленной тем, что слышит у двери мужской голос.

— Солдаты, моя госпожа, — губы Нафиссы затряслись от страха.

Айка, почувствовала озноб.

Что же было не так? Кто ее выдал? Или послание к отцу перехватили? Глаза ее устремились на Нафиссу. Только служанка выдала.

— Что вы от меня хотите? — она постаралась выглядеть разгневанной.

— Господин Абул, госпожа, велел нам привести вас в Мексуар, — бесстрастно сообщил ей офицер.