Нагруженные добычей охотники шли куда медленнее, чем поутру, налегке, и поравнялись с башней, когда алые лучи солнца уже очертили её вершину тонким горящим контуром.

– Странно! – вскинув голову, Зеленоглазый остановился. – Очень странно.

– Что ты считаешь странным? – удивлённо спросил предводителя один из охотников бриттов.

– Да то, что никто из караульных не посмотрел вниз. Они же должны убедиться, что идут свои.

– Может, не слышат? – предположил Суагер, тот самый, чья стрела днём пробила ногу оленя. – Мы ступаем так тихо, что и вблизи едва ли слышно, а уж наверху...

– Но видеть то нас они должны были, покуда мы шли по открытому месту! – резко прервал бритта Зеленоглазый. – Это их обязанность – осматривать местность, пока ещё светло. Нет, тут что то не то.

– Так позови их! – предложил самый молодой из охотников, юноша лет семнадцати, тащивший на плече одного из подстреленных поросят.

Предводитель бросил на него быстрый взгляд:

– Будь ты старше, Руви, я бы подумал: хитрый бритт нарочно подбивает меня поднять шум и дать понять тем, кто побывал на этой башне, что мы их обнаружили... Но ты, кажется, и в самом деле думаешь, будто караульные ослепли или уснули. Складываем добычу. Ждите меня внизу.

С этими словами он сбросил с плеча конец палки, на которой болталась оленья туша, и нырнул в тёмный проём каменной стены. Закрывавшая его массивная деревянная дверь, как и ожидал охотник, подалась и отворилась. Засов оказался цел, значит, открывали изнутри...

Зеленоглазый, бесшумно ступая (ноги его были обуты в мягкие кожаные сапоги), взбежал по крутым ступеням витой каменной лестницы и остановился перед низким проёмом, который вёл на открытую сигнальную площадку. Он чутко вслушивался и втягивал ноздрями воздух. Нет, если здесь побывали чужие – а в том, что это так, он не сомневался, – то сейчас их уже нет.

Охотник выбрался через проём наружу и понял, что был прав с самого начала. Двое караульных лежали рядом, возле низкого парапета площадки. В вечернем свете змеистые полоски, медленно расползавшиеся от их плеч, казались чёрными.

– Кровь ещё течёт! – еле слышно прошептал Зеленоглазый. – Хм! И получаса не прошло. Хотя бы есть время...

Он не стал доставать из сумки на поясе своё огниво: в руке одного из убитых было зажато точно такое же. Воин хотел, но не успел зажечь факел.

Железо чиркнуло о кремень, по смолёной пакле пробежали синие змейки, и вот уже столб огня рванулся вверх, озарив сигнальную площадку.

– Теперь они видят, что мы знаем о них! – крикнул Зеленоглазый в проём парапета, не рискуя из за него высовываться. – Ждите меня внизу, если хотите, а не хотите, можете уходить – это уже не ваша охота!

– Мы ждём тебя! – отозвался Суагер.

– Это не наши! – угрюмо бросил он, когда предводитель вновь оказался рядом с ними. – Пока ты ходил наверх, я осмотрел следы. Вон там, в стороне от дороги, – лужица, и сбоку от неё – немного влажной земли. Один из них ступил на эту землю два раза. Обувь у него жёсткая, с подошвой из кожи тюленя. Мы не носим такую.

– Знаю, – кивнул Зеленоглазый. – И не только это. Обоим караульным перерезали горло. Перерезали грубым, вероятно, бронзовым ножом, с кривым лезвием, и на этом лезвии были зазубрины. По эту сторону Вала я не встречал такого оружия, а вот за Валом оно водится... Их было двое. Поднялись они на башню не по лестнице – дверь вначале была заперта изнутри. На парапете следы от метательного крюка – кидали с противоположной стороны, скорее всего с дерева, а после мигом, один за другим, влезли по верёвке на площадку.