– Никакого ведра. Никакой отравы! – возразил Зеленоглазый и подмигнул Рионе, стоявшей вместе с Крайком в толпе окруживших вождя воинов. – По крайней мере, вот этот мальчуган, твой сын, утверждал, что в конюшню никто чужой не войдёт. Так, Атагдиан?

– Так! – Мальчик гордо вскинул подбородок, чтобы поймать одобрительный взгляд отца. – Вчера мне сказали, что твоих коней хотят отравить, мой вождь! И я с двумя рабами всю ночь караулил конюшню. Спал прямо возле коней, но совсем немного. Мы спали по очереди – один спит, двое караулят. Кто то действительно пытался войти, однако увидел свет и сбежал.

– Но кони то всё же взбесились!

– Да, – кивнул Дитрих. – Только не от питья. В этом случае, боюсь, я бы не привёл их в чувство. Но Сенари предвидел нашу предусмотрительность. И вот что придумал.

Зеленоглазый разжал кулак и показал вождю лежавшую на ладони серебряную бляшку. С обратной стороны из её середины торчал тонкий, острый, как игла, стержень.

– Их было четыре, возле каждого уха обоих коней, – пояснил тевтон, встретив недоумённый взгляд Паандрикора. – Но нашёл я только один – я же бросил их, когда садился в колесницу, а теперь вот поискал и нашёл. Чтобы они сразу не вонзились в коней, их залили воском. Вон, видно, что здесь был воск. На ходу воск разогрелся – лошади ведь тёплые, а на бегу горячие. Стержни вылезли, впились в самые чувствительные места, и бедняги ошалели от боли. Как только я вытащил стержни, коней удалось успокоить, и они совершили чудо.

– Это ты его совершил, великий зеленоглазый охотник!

Паандрикор смотрел на Дитриха не просто с уважением. Не будь он вождём, можно было б показать, как он восхищен, однако для главы всех кланов горностаев такое казалось непозволительно.

– Я просто сделал то, что умею делать, – сказал Зеленоглазый. – Всё остальное сделали близкие тебе люди. Кстати, Атагдиан мог не поверить ни мне, ни кому то из моих друзей, но сторожить коней ему велела сестра.

– Норна? – вождь обратил изумлённый взгляд к дочери.

– Да, я. – Девушка подошла и поклонилась отцу. – У Рионы – дар пророчества. Во всяком случае, он у неё был. И она предсказала, что кони взбесятся во время гонки и могут погубить возницу. Так ведь едва и не случилось, хотя мы и не позволил их отравить. А вот жертвоприношения не будет. Хвала богам!

Норна не скрывала радости. Впрочем, Паандрикор её тоже не скрывал. Это была его первая настоящая победа над Советом жрецов. Сенари попался в свою же собственную ловушку, вот пускай теперь и выбирается из неё, если сможет! Он сам предложил суд богов – священные кони против коней вождя. И боги свершили свой суд, несмотря на подлую попытку их обмануть. Пусть хитрый друид объяснит, кто и зачем воткнул бляшки с шипами в упряжь серебряных коней. Не зря жрец и его охрана под шумок исчезли с площади!

Однако мгновением позже лицо вождя омрачилось.

– Как же я не подумал! – воскликнул он. – Нам было не до того, а ведь надо было сразу же послать кого то следом за Сенари и его Чёрными плащами. Да, им не удастся совершить заклание на площади, но они могут принести римских пленников в жертву прямо в своём святилище!

– Не могут, – покачал головой Дитрих.

Вождь посмотрел на него в полном недоумении:

– У кого, я что то не понял, дар пророчества? Откуда ты знаешь?

– Знаю, потому что этой ночью мы трое – Крайк, его сестра и я, – проникли в темницу святилища и освободили этих самых пленников. Всех семерых.

Забыв про свою больную ногу, Паандрикор вскочил с кресла, но тотчас сморщился и грузно осел обратно.

– Это невозможно! – воскликнул он. – В подземную цитадель проникнуть невозможно. Друиды с помощью греческого инженера выстроили её так, чтобы она была неприступна.