– Значит, ты думаешь, что он приманил сюда змей заклинаниями? – спросил я.

– Он на многое способен! Это великий и опасный шаман, – ответил Манаури уклончиво.

Становилось очевидным, что вождь связывал появление змей со злыми чарами, а все остальные, за исключением Арнака, похоже, разделяли это убеждение. Колдовство для индейцев – большая сила, противостоять которой бесполезно, и я стал серьезно опасаться, как бы мои друзья‑араваки перед лицом высшей силы не отступились от меня или, в лучшем случае, не пали духом. Но оказалось, они и не думали ни отступаться от меня, ни падать духом по причине, которую тут же и высказали: Карапана опасен, но я – паранакеди, англичанин, к тому же Белый Ягуар, и поэтому у меня есть свои заклинания, и я обладаю не меньшей силой расколдовывать заклинания шамана.

– Значит, вы считаете, что я с ним справлюсь? – спросил я.

– Справишься, справишься! – отвечали они.

– Его злую волю я предпочитаю победить более сильным оружием, чем колдовство!

– Нет оружия более сильного! – воскликнуло сразу несколько индейцев.

– Какое ты знаешь оружие?

– Ну хотя бы решительность.

На их лицах отразилось разочарование.

– Да, конечно…

– А вы мне поможете?

– Поможем. Ты наш Белый Ягуар! Ты наш друг! – заверили они. – Поможем.

– Хорошо, я дам вам ружья, и по ночам мы будем караулить. Посмотрим, устоит ли злодей против нашего свинца!

Однако в этом они не хотели участвовать. Стрельба ночью была им не по душе, к этому они не привыкли и вообще не хотели гневить тайные силы. Ночью они предпочитали спать, а не охотиться за чем‑то страшным и непонятным.

На рассвете следующего дня в сопровождении Арнака я отправился на охоту. В том месте, где тропа уходила в лес, мы встали как вкопанные. Поперек тропинки, словно преграждая нам путь, лежало несколько небольших, грубо исполненных, словно вылепленных детской рукой глиняных фигурок. Едва увидев их, Арнак замер на месте и резким движением остановил нас, не пуская дальше. С несвойственным для него изумлением уставился он на эти фигурки. Величиной не больше пальца, фигурки изображали разных зверей: маленькую ящерицу, лягушку, змееныша, какого‑то четвероногого зверька, птицу и даже скорпиона. Все фигурки были уложены головами в нашу сторону, а приглядевшись внимательнее, я заметил, что на каждой из них была обезображена какая‑нибудь часть тела: сплющена голова, оторвана лапа, выедена спина, выколоты глаза.

– Не подходите близко! – прошептал Арнак взволнованно.

Я удивленно взглянул на юношу, несколько сбитый с толку его поведением.

– Опять колдовство? – проговорил я.

– Да.

– И ты поддался? – сказал я с укором. – Арнак! Опомнись! Это же все чепуха!

– Нет, Ян! – возразил он серьезно. – Это уже не чепуха! Если шаман замышляет кого‑то уничтожить, то кладет у него на пути такие заколдованные фигурки.

– Зачем?

– Чтобы ослабить его волю, размягчить сердце, замутить рассудок…

– А я растопчу эти чары, – заявил я.

– Не делай этого! Они могут быть отравлены, и яд войдет через сапоги в твое тело…

Спустя минуту Арнак как бы опомнился от первого впечатления, лицо его прояснилось, на губах заиграла чуть заметная улыбка.

– Нет, Ян! – сказал он мягко, стараясь меня успокоить. – Ты учил меня, что все это выдумки шаманов, и наука твоя не прошла даром! Но это уже не шутки! Видно, Карапана всерьез решил с тобой покончить, и это меня тревожит…

– А почему ты думаешь, что он решил покончить со мной, а не с нами всеми?

– Смотри!

Он показал глазами вперед.