Если бы машинист выпрыгнул, дизель успел бы остановиться. Выходит, он не выпрыгнул. Точка.

— Может, радиоуправление? — предположил Римо.

— Технически вполне возможно. Но мне неохота рассматривать твою версию. Понимаешь, о чем я?

— Мы занимаемся не тем, чем надо, — • сказал вдруг Чиун.

— Как это понимать, старичок?

— Мы ищем мертвого машиниста, а должны искать живого японца.

— Боже милостивый, помолчи! Я дал себе торжественное обещание не произносить ни слова о том, что было в Небраске. Не заставляй меня нарушать клятву.

— Что ж, и нынешнюю катастрофу спишем на наркотики? — осведомился Римо.

— Нынешнюю? Нет, здесь другой коленкор. Авария тут происходит во второй раз. Значит, причина в плохом состоянии полотна, или не сработало переключение стрелок, или забарахлил семафор. Все, ребята, я продолжу работу только после того, как уберут трупы. Поэтому я, с вашего позволения, пойду в какой-нибудь симпатичный мотель и всхрапну. Устал как собака.

* * *

Провожая Мелвиса взглядом, Римо обронил:

— Папочка, напомни мне, чтобы я сказал Смиту, что этого парня надо выкидывать с работы.

Чиун не ответил. Римо обернулся и увидел, что мастер Синанджу к чему-то принюхивается.

— В чем дело? — спросил Римо.

— У тебя тоже есть нос, ленивец.

Ученик потянул носом.

— Чувствуешь? — спросил его Чиун.

— Что?

— Тяжелый, вонючий запах.

— Кукурузой пахнет, — признался Римо.

— В этих местах кукуруза не растет.

— Хочешь сказать, что наш самурай прячется в кустах?

— Сейчас мы с тобой пойдем на запах и убедимся, — бросил учитель и двинулся вперед.

Римо, вздохнув, последовал за ним. Они отшагали вдоль рельсов еще милю, и тут пахнуло откуда-то сбоку. Чиун так и зарыскал глазами по сторонам, на лице его появилось выражение решимости.

Местность была совершенно ровная, и спустя какое-то время оба ассасина заметили, что в пыли просматриваются следы. Римо не мог не узнать их. Именно такие отпечатки — обувь без каблуков — они обнаружили в Мистике и Тексаркане.

— Явно следы ронина. Конечно, если только здесь не приземлился парашютист, который к тому же унес парашют с собой, — заключил Римо.

Они вошли в ореховую рощицу. На одной из полян цепочка следов прерывалась. В этом месте, похоже, кто-то взрыхлил землю. А дальше следы возобновлялись, но уже совсем другие следы! Появился абрис туфель европейского образца, с ясно различимыми каблуками. И еще множество других отпечатков.

— Ну и ну, — только и проговорил Римо.

— Здесь ронин снял с себя облачение, — пояснил Чиун. — Взгляни, вот совершенно ясный отпечаток до.

— Раз ты так говоришь, значит, так оно и есть. Правда, я не знаю, что такое до.

— Ты бы назвал его кирасой.

— Может, и назвал бы, если б знал, что это такое.

— До — это грудной панцирь ронина.

Кореец наступил на след с каблуком. Обувь оказалась того же размера.

— Идем, медлительный!

— Так ведь не я оплакиваю потерю ногтя.

Мастер Синанджу, сверкая глазами, обернулся к Римо.

— Ты меня оскорбил!

— Нет, просто хотел намекнуть, что я полноправный мастер, а не оруженосец какой-то. Может быть, и я заслуживаю некоторого уважения?

— Когда мы встретимся с ронином вновь, твой долг — швырнуть ему в лицо палец.