— Смотри, Римо!

— Наверное, Смит, — отозвался тот и ринулся к телефону.

Учитель преградил ему дорогу.

— Ты в своем уме? Смит умер.

— Ах да! Я и забыл. Тогда кто же? Больше мы никого не знаем.

— Это ронин. Он проверяет, дома ли мы. Он хитер, Римо. Смотри, не попадись в ловушку.

— Призрак звонит по телефону?

— Он угнал твоего дракона. Если он может управлять одной адской штуковиной, которую изобрели белые, почему бы ему не покрутить диск другой?

— А откуда он узнал наш номер?

— А откуда он узнал, где мы находимся, чтобы напасть на меня? — рассердился Чиун. — Призракам ведомы секреты тьмы. Таково одно из их основных преимуществ. Они повсюду проникают незамеченными, не вызывают подозрений у смертных. И очень хитры. Нам негде спрятаться.

— Знаешь, если у этого ронина хватает мозгов, чтобы пользоваться автомобилем и телефоном, то вряд ли он тысячелетиями разыскивал нас на дне Атлантического океана. Не верится мне что-то.

— Ронины противоречивы, Римо. Неудивительно, что рассудок его помутился. Он прошел через века унижений и страданий.

Римо не сводил глаз с мигающей лампочки автоответчика.

— Может, Смит позвонил нам еще до крушения?

— Из поезда? Не смеши меня, Римо.

— В поездах теперь тоже есть телефоны. И даже в самолетах.

— Это ронин, — стоял на своем Чиун. — Он умен, очень умен.

— Ну да, и при своем уме не понял, в какой стороне Америка, — хмыкнул Римо.

Старик смерил его задумчивым взглядом.

— Ты не можешь смириться с тем, что ушел твой Император.

— Да, все еще не могу поверить, что Смитти не стало.

— В наших сердцах он не умрет. Мы будем помнить Смита и тогда, когда кости его найдут вечное успокоение в земном прахе. А теперь не думай о нем. Пора собираться.

Чиуну не составило труда вытолкать ученика из комнаты — ведь Римо и сам все прекрасно понимал.

* * *

Через двадцать минут на горизонте появилось солнце.

Наверху звонил телефон.

Чиун встал и громко заявил:

— Не вздумай подниматься наверх, Римо. Я знаю, о чем ты думаешь.

Из прихожей тут же донеслось:

— Чиун, я в ванной.

— Там и оставайся. Не смей подходить к телефону.

— Да кто может нам звонить в такое время? — удивился Римо.

— Неуспокоенный дух не знает отдыха. Не станем отвечать чудовищной твари.

Но телефон все звонил и звонил. Умолк он после пятидесятого, быть может, звонка. И тут же заверещал снова.

Из ванной, приняв холодный душ, вышел Римо. Обмотав полотенце вокруг бедер, он выглядел сейчас как самый обыкновенный человек. Разве что кто-нибудь обратил бы внимание на его слишком широкие запястья...

Римо заглянул в комнату учителя. Тот занимался дорожными сборами.

— Чиун, ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил он.

Не отрывая взгляда от кимоно, которое он в ту минуту складывал, кореец отозвался:

— Твои мысли вводят тебя в заблуждение.

— Из всех, кого я знаю, так упорно дозваниваться может только Харолд В. Смит. Только он способен положить трубку и тут же опять набрать номер.

— Это ронин. В дни Канга подобные ему на протяжении дней стучались в двери, чтобы добыть еды.

Римо снова посмотрел наверх.

— И все-таки мне кажется, что звонит наш Смит.

— Чушь!

— Может, ронин оставил нам сообщение. Слушай, пойду-ка я наверх и прослушаю его, — предложил Римо.

— Не смей! — воскликнул старик и погрозил ученику пальцем, но, сообразив, что демонстрирует обрубок ногтя, тотчас же сжал кулак.