— Если я нарвусь на мину, нет необходимости гибнуть всем.

Повороты следовали один за другим, и каждый раз он проходил их один. Он не думал о храбрости или о чем-то подобном; единственное, что у него в голове было — пустая обувь незадачливого лейтенанта. Если ему не повезет, то он никогда не узнает об этом. Как ни странно, это помогало удерживать присутствие духа. Он видел слишком много гораздо худших способов умереть.

Так, похоже последний поворот. Горевший впереди свет был чуть ли не ярче дневного. Один из мужчин позади Молли сказал: — Куда же делись все эти чертовы ублюдки?

Коделл повернул за угол. Так как он не имел ни малейшего представления о том, как должна выглядеть чертова машина времени, он не мог честно сказать, что увиденное поразило его. Впереди была небольшая площадка, площадью где-то три квадратных фута, сияющая почти как солнце. Его первоначальной мыслью, когда он увидел это, было предположение, что эту чертовщину пришельцы, возможно, принесли из будущего на настоящей, более крупной машине времени.

Он опять моргнул несколько раз, чтобы избавиться от бликов и убедиться, что он может доверять собственным глазам. На этой платформе стоял ривингтонец, но Коделл мог видеть его насквозь, как если бы тот был одним из тех призраков, о которых часто рассказывали старые негры. Пока он осознавал увиденное, его автомат уже стрелял. Прежде, чем он опомнился, полдюжины патронов уже было выпущено. Пули прошли прямо сквозь прозрачного ривингтонца. Он не даже не пошевелился, он просто исчез. Светящаяся платформа потускнела, погружая помещение в темноту. Солдаты за Коделлом закричали в тревоге; он тоже орал во все горло. Машина времени плюнула потоком искр, как колеса железнодорожного вагона при резком торможении на скорости сорок миль в час. Стена позади него и ящики по обе стороны загорелись почти сразу.

— Бежим отсюда! — три человека крикнули хором. Солдаты развернулись и, поминутно спотыкаясь и ругаясь, помчались назад через лабиринт к свету от взорванной двери сарая. Коделл, который замыкал бег, кашлял и задыхался от дыма, когда, наконец, выбрался на благословенный свежий воздух.

Но даже когда он протер слезящиеся глаза, то не переставал думать о том, что же случилось с ривингтонцем на платформе, когда он выстрелил по машине времени. Успел ли тот вернуться в свой год? Или когда машина разлетелась вдребезги, его забросило в 1882 или 1923, или 1979? Или тот попал в чистилище, где вообще нет времени? Коделл знал, что никогда не узнает этого, но удивляться не переставал.

Бодрый треск выстрелов с юга быстро прервал его размышления. Эти ривингтонцы появились слишком поздно, чтобы успеть спасти свои жизни в том году, откуда они появились. Но они по-прежнему держали оружие в руках, и отчаянно сражались, как мало кто из тех, с кем Коделлу доводилось сталкиваться. Если они хотели отомстить, то лучшей цели в его лице вряд ли смогли бы найти. Коделл побежал на юг, подальше от горящего сарая. Он плюхнулся за лошадиное корыто, из-за которого недавно стрелял по железнодорожной станции, только теперь с другой стороны. Черт, а где же Молли? Ага, вон она, стреляет из-за крыльца магазина. Страх и напряжение почти исчезли, когда он увидел ее.

Сарай и ящики внутри уже вовсю полыхали; он мог чувствовать тепло на шее даже в ста ярдах оттуда. Коделл оглянулся. Толстый столб густого черного дыма поднимался в небо, словно погребальный костер надежд оставшихся пришельцев из будущего.

Он выглянул из-за края лошадиного корыта и прицелился. Затем дважды выстрелил. Щелчок в AK-47 напомнил ему, что рожок пуст. Он отстегнул его и заменил. Машинально проделав это, он вспомнил, как почти невозможно было зарядить старый мушкет, лежа. Он отполз чуть в сторону и выглянул из-за другого края желоба: может быть кто-нибудь из пестро-зеленых ждал его в том же месте, откуда он только что стрелял. А вот фигушки. Он не пережил бы Вторую американской революции, будучи таким глупым.