– Это честь для меня, – с серьезным видом отозвался он, но невольно подумал: не получится ли наоборот? Возможно, ему самому потребуется защита от Мейзи?

– Мэтью, вы никогда не смеетесь?

Он задумался.

– Вы говорите, что я слишком серьезен?

– Не совсем так. Не серьезен. Просто я думаю, что у вас, как и у шотландцев, в прошлом было много грустного.

Мэтью ни с кем не обсуждал свое прошлое, даже с Диксоном.

– А у вас, Мейзи? Разве у вас в прошлом нет ничего грустного?

– А, вы говорите о моей ноге? – Мэйзи улыбнулась. – Меня действительно много дразнили. К тому же нога болела, пока не появились эти новые туфли. Но мне кажется, я всегда была такой, как сейчас. Так что, думаю, это не имеет значения. Моя хромота существует, и все. Как роса на траве. Или даже как сам Балфурин.

– А что вы любите, Мейзи?

– Суп из курицы, – тут же ответила девушка, чем очень удивила Мэтью. Видимо, он ждал другого ответа. Что-нибудь о красоте лугов или аромате цветов.

– Суп из курицы? Я тоже его люблю. С лапшой?

– Нет, – ответила Мейзи. – С морковкой и большими кусками курицы. И с хрустящими рогаликами. Конечно, с маслом.

– Ну конечно, – с улыбкой согласился Мэтью.

– А еще люблю чистые простыни, которые пахнут солнцем. И котят, когда у них только что открылись глазки, а животики толстые, кругленькие. Иногда я беру одного в руки, а он впервые начинает мурлыкать, тогда кажется, что Бог послал мне подарок. А вы, Мэтью? Чему вы радуетесь?

– Тому, что я сейчас здесь, с вами, – честно признался он. – Радуюсь безопасности.

– Вы редко чувствуете себя в безопасности?

Лучше бы она не задавала этот вопрос. Она же не хочет действительно выслушать историю его жизни. А может, он просто не желает ее рассказывать…

– Хотел бы я увидеть этих ваших котят.

– Кошка в амбаре скоро окотится, – отозвалась Мейзи. – Надеюсь, вы еще будете в Балфурине.

– Мой господин не спешит уезжать.

– Почему вы его так называете? Вы же не принадлежите ему.

Мэтью не стал рассказывать правду. Она родилась в Европе и не поймет, что с того мгновения, когда Диксон спас ему жизнь, Мэтью отдал ему свою душу. Теперь от Диксона зависело, чувствует Мэтью радость или печаль, проживет ли свою жизнь с честью.

Его жизнь ему не принадлежала, и впервые Мэтью пожалел об этом. Однако в последние несколько лет он начал понимать простую вещь: покорившись судьбе, он стал сильнее. А став сильнее, он готов принять все, что пошлет ему судьба.

– Это уважительное обращение, – сказал он, выбирая объяснение, понятное большинству европейцев. Мейзи кивнула, и Мэтью с благодарностью отметил, что тема исчерпана.

В тишине этой ночи на зеленом шотландском холме Мэтью ощутил первые признаки беспокойства. Будь у него обязательства лишь перед самим собой, повел бы сейчас себя иначе. Он обнял бы Мейзи и, может быть, поцеловал. Но его жизнь ему не принадлежала, а потому Мэтью предпочел смотреть на звезды над головой, а не на соблазн под боком.

Мэтью встал и протянул Мейзи обе руки. Девушка без колебаний вложила свои пальчики в его ладони и позволила помочь себе встать.