– К нам сегодня покупатели придут, – успела шепнуть я, – бабушка крепится, но видно, что она на грани.

Йован стянул мокрый черный анорак и удивленно посмотрел на меня.

– Так зачем же вы его продаете, если бабушка здесь счастлива?

Я воровато оглянулась, но бабушка не обращала на нас внимания. Разливала чай по чашкам, явно думая о чем-то своем.

– Папа считает, что ей сложно следить за домом. А к нам в город она переезжать до последнего не хотела, но он ее уговорил. Здесь ее подруги, и сердце ее тоже живет здесь.

– Тогда тем более не нужно ничего продавать, – беспечно пожал плечами Йован. – Просто приезжайте к ней чаще.

– Но как же… – растерялась я. – Папа уже договорился с покупателями.

Йован внимательно посмотрел на меня, а затем бросил уже на ходу:

– Разберемся.

– Что же ты, Ванечка, зачастил на дачу в несезон? – спросила бабушка, когда мы расселись за столом. Дождь немного утих, но ветер продолжал посвистывать в приоткрытом окне. – Как Маша наша… Говорят, с возрастом к земле тянет, но вы-то для этого больно молоды.

– Это все из-за свежего воздуха, – ответил Йован, не сводя с меня взгляда. Я смущенно опустила глаза. – Здесь лучше думается, когда к семинарам готовишься. Я раньше как-то не ценил загородную жизнь…

– А учеба твоя как? Нравится специальность? – заинтересовалась бабушка, не заметив, как я покраснела.

Йован охотно принялся рассказывать бабушке о своей учебе. Так мы проболтали еще около часа, пока наконец на пороге не появились наши потенциальные покупатели. Он – громкий, седовласый, грузный, с забавными усиками и реденькой бородкой. Из-под черного пальто торчало большое пузо, обтянутое белой рубашкой. Про себя я его обозвала пингвином. Жена – восторженная молодая блондинка. Я попыталась припомнить ее в каком-нибудь сериале, но в голову так ничего и не пришло.

Они даже не извинились за опоздание, хотя договаривались на определенное время. Только нервы бабушке измотали. Бабуля негромко и немного сбивчиво рассказывала им о доме, а пингвин, бесцеремонно перебивая растерявшуюся бабушку, бесконечно задавал вопросы.

– Здесь вы будете счастливы, – наконец устало проговорила бабушка, ответив на все вопросы, интересовавшие пингвина.

– Зачем же оставлять эту рухлядь? – захохотал он. И я увидела, как бабушка совсем поникла. – Нет-нет-нет, голубушка. Все под снос. А на этом месте построим свои хоромы. Не хуже, чем соседские. Правда, пупсик?

Его жена в это время раскладывала карты Таро на столе и не особо участвовала в расспросах. Отодвинула чашку с недопитым остывшим чаем и увлеклась раскладом.

– Угу, – промычала в ответ «пупсик».

– А что за постройка у вас во дворе? Курятник?

– Это сарай. Мой муж его строил, чтобы хранить там…

– Это уже и неважно, – поморщился мужик. – Может, покажете мне? И сарай, и сам участок… Хочу оценить фронт работы.

– Конечно. – Бабушка накинула на плечи плащ, и они с толстяком вышли из дома, хлопнув в сенях дверью. Наступила тишина.

Йован некоторое время молчал. Блондинка продолжала раскладывать карты, а я не сводила взгляд с Гарбича. Честно признаться, любовалась. Внезапно Йован произнес:

– А хорошо все-таки, что в дом въедут современные, продвинутые люди, ты как считаешь, Маша?

Я страшно удивилась, но промолчала.

– А то эти суеверные, которые во всякую чушь верят, уже надоели. Фиг дом им продашь!

Блондинка на несколько секунд замерла, явно прислушиваясь к нашему разговору.

– Суеверные? – переспросила я.

– Ну да, – отозвался Йован, – хорошо, что твоя бабушка об этом уже и не упоминает.