– А что? Взяли бы их себе в компанию. Что там у вас было с Ариной – полиамория?

– Господи, Маша, ты ненормальная! – все-таки вышел из себя Йован.

Эскалатор полз слишком долго, а наша ссора была в самом разгаре.

– Мой косяк – я не предупредил тебя о встрече с Ариной, потому что не хотел расстраивать. Она с самого первого дня нашего расставания хочет меня вернуть и идет на крайние меры. Ты не думала, что они с твоим Леней могли все подстроить?

Вообще-то это вполне в духе Лени, но соглашаться с Йованом мне сейчас не хотелось.

– Леня не мой, – отрезала я.

– И Арина не моя.

Я первой шагнула с эскалатора и гордо направилась к выходу. Йован меня обогнал, открыл тяжелую стеклянную дверь и, придержав ее, пропустил вперед.

На улице творился настоящий апокалипсис. Снег вперемешку с дождем валил стеной.

– Ты даже во время ссоры остаешься галантным и воспитанным занудой, – проворчала я. – Бесишь!

Йован схватил меня за плечи и, глядя в глаза, быстро заговорил:

– Маша, во-первых, ты понятия не имеешь, сколько боли мне причинила Арина. Я не хочу говорить о том, что случилось между нами, потому что это в прошлом. Но, поверь, я бы ни за что не хотел снова сойтись с ней. Во-вторых, ты понятия не имеешь, как я к тебе всегда относился… Может, ты была моей первой любовью?

– Ты же говорил, что принял меня за мальчика? – поддела я.

– Бесишь сейчас только ты, – резко отреагировал Йован.

Мы смотрели друг другу в глаза, и в наши лица летел крупный снег. Йован обнял меня за талию и порывисто, с силой поцеловал, а затем проговорил:

– Если ты мне не доверяешь, о каких отношениях может идти речь?

Я так сильно обожглась в последний раз, что до сих пор расплачивалась.

– Мне нужно немного побыть одной и подумать, – негромко сказала я.

Йован пожал плечами и выпустил меня из объятий.

– Как разберешься в себе, звони, – сухо бросил он напоследок. – Я для себя уже давно все понял и сделал выбор.

Йован зашагал по шумному проспекту, и вскоре его фигура растворилась в густом снегопаде.

* * *

Резко ударили морозы. Температура стабильно оставалась минусовой, и я окончательно перебралась в зимний пуховик. С утра ходила на учебу, после обеда возвращалась домой. С Йованом мы не общались. Я, чувствуя себя полной дурой после ссоры в метро, не решалась ему первой написать. Он тоже явно был обижен, хотя в нашу последнюю встречу дал понять, что ждет моего звонка. Я страшно запуталась и устала от самой себя. Хорошо, что Леня после истории с кольцом окончательно от меня отстал. Иногда я вспоминала о нем и думала, что, возможно, он переключился на другую жертву, как на меня после Ольги. И мне было искренне жаль его новую пассию. Но я тут же гнала от себя эти мысли, боясь, что, если вспомню о Лене, он снова появится в моей жизни…

Отец, несмотря на обещание приехать, не смог договориться с руководством, но дал контакт проверенного юриста. После разговора с папой я долго гипнотизировала листок с переписанным номером, но так и не позвонила по нему. Пропал Леня, пропала и необходимость в консультации… Но я решила, что, если он снова объявится, обязательно позвоню.

В выходной Лика и Слава уехали на горнолыжку. Звали и меня с собой, но я решила им не мешать, зато к нам приехала бабушка. Мы договаривались, что она приедет в выходные, к возвращению отца, и мы отпразднуем его день рождения. Папа не вернулся, но мама все равно позвала бабушку в гости.

Между ними всегда ощущалась неловкость, но, конечно, мама в открытую никогда не показывала свое недовольство. Приветливо улыбалась, готовила, вела себя учтиво.