— И все же — его можно преодолеть?

— Страх смерти не «преодолевается», а переодевается в одежды духовности — и не какими-то особыми усилиями, а внутренним дозреванием. Посильным додумыванием того, о чем не думается, как ни стараешься, а то вдруг думается поневоле. И от чего так хочется убежать обратно в бездумье...

— Но доктор Крелин, по-моему, сообщил вам не всю Истину. Со стопроцентностью смертности я категорически не согласен. Факт смертности не всеобъемлющ. Еще не доказано, что умирать обязателъно, не доказана неизбежность смерти.

— Хотел бы с вами согласиться. Аргументация?..

— Я читал о некоторых выкладках палеоантропологов. Число людей, живущих сейчас на Земле, примерно равно числу умерших за всю прошедшую историю нашего вида. Умерла, стало быть, только часть из рожденных, некая часть. Умрут ли и все остальные? Это ведь пока еще не известно.

— Но на основании прошлого опыта...

— Опыт — большой прогнозист, но еще больший гипнотизер. Не вы ли писали, что мы живем под гипнозом реальности?

— Я.

— Но не полной реальности, заметили вы же.

Часть посуды побита — надо ли верить, что непременно побьется и остальная?.. Часть родившихся умерла, остальные живут. Смерть относится только к прошлому. Почему мы должны думать, что как было раньше, так будет и дальше?..

— Думать мы не должны. Солнце не должно восходить, а восходит. Умирать мы не должны, а приходится.

— Ну и что ж, что ПОКА приходится?.. До космических полетов все предметы, отрывавшиеся от земли, падали обратно лишь потому, что не было средств вывести их за пределы земного тяготения. Когда я увидал на экране состояние невесомости в космосе, сразу ёкнуло: это ведь прообраз бессмертия, его физическая метафора!.. Неужели вы не верите, что бессмертие неизбежно?

— Насчет тела от надежд воздерживаюсь, зато вера в бессмертие души для меня уже не вера, а знание.

— Вот как?.. В таком случае предъявите свои аргументы вы. В свое время вас жучили за ненаучиый подход к психологии...

— Касательно психологии, сиречь душеведения, у меня была шутка, что это наука, изучающая небытие своего предмета... Был и остаюсь приверженцем научного подхода ко всему на свете, к душе в первый черед.

Сама наука требует к себе тоже научного отношения.

Наука есть гигиена веры — честность ума перед собою самим, знание, знающее о своем незнании.

О внетелесной жизни души можно только догадываться. Но суть и логика вопроса такова, что, отрицая эту возможность, мы отрицаем и душу вообще.

Если души нет, а есть только смертный мозг, работа которого называется психикой (греч. психэ — «душа»), то в чем отличие психотерапевта от автомеханика?..

Если я не допускаю и мысли о возможности некоей жизни после исчезновения тела — мне нечем и незачем помогать людям, которые потеряли близких или сами страшатся смерти. Нечем помочь и себе самому...

— А факты бессмертия души у меня есть. Личные факты. После встречи с великой прозорливицей Вангой, через которую произошел разговор с моей мамой, к тому времени уже ушедшей, я убедился, что есть Великое Там — есть Всебытие...

(Подробней об этой встрече в «Приручении сграха».)

Есть связь ушедших и живущих, все продолжается...

Когда знаешь это, неизбежность смерти легко принять как продолжение Жизни-в-Целом.

Когда осознаешь Путь из Вечности в Вечность как жизненную сверхзадачу — основной ценностью становится радость бескорыстного знания, восторг духа.

А ценность здоровья и прочих благ делается относительной: да, хорошо — но как самоцель абсурдно.