— Ответьте мне на один вопрос, Эйдан, — бесстрастно проговорил Оскар. — Когда мы встречались в последний раз, вы сказали, что собираетесь попросить миссис Вуд опознать отсеченную голову ее сына, но вы этого не сделали — почему?

— Потому что решил, что так поступать не следует, Оскар, — без промедления ответил Фрейзер. — Потому что вы и Конан Дойл сказали, что потрясение может ее убить. К тому же я обнаружил, что Беллотти, ваш друг Беллотти, готов опознать юношу.

Оскар прищурился.

— Вы беседовали с Беллотти?

— О да, — кивнул Фрейзер. — Я с ним беседовал. Он очень охотно и подробно отвечал на мои вопросы, и я много от него узнал.

— И он готов дать показания? — спросил Оскар, все еще обращаясь к Фрейзеру через зеркало.

— Он готов, однако вам нечего опасаться. Мы гарантируем конфиденциальность всем участникам его необычного клуба, не имеющим отношения к убийству Билли Вуда. Беллотти надеется вернуться в дело, как только закончится суд. Я обещал ему, что столичная полиция оставит самого Беллотти и его клиентов в покое, если они не будут давать поводов для публичных скандалов.

— Значит, Жерар Беллотти будет вашим ключевым свидетелем?

— Да, Беллотти совсем не так слеп, как делает вид. Вы ведь тоже с ним говорили?

— Да, — ответил Оскар.

— А он, случайно, не назвал настоящее имя Дрейтона Сент-Леонарда?

— Нет, — ответил Оскар.

— Я так и думал, — сказал Фрейзер. — Дрейтон Сент-Леонард, если верить Беллотти, nom de guerre Эдварда О’Доннела.

Наступило молчание.

— Ну, — наконец сказал Оскар, медленно отворачиваясь от зеркала и обращаясь непосредственно к нам. — Наверное, это все.

Он улыбнулся. Одна маска сменила другую. Я не мог понять, как он отнесся к словам Фрейзера, но настроение у него заметно улучшилось.

— Париж весной, вы говорите? — Он потер ладони. — Почему бы и нет? Спасибо за приглашение, Эйдан. Если Роберт свободен в следующие несколько дней, я тоже постараюсь перенести свои дела на другое время. — И вновь настроение у него стремительно изменилось, его охватило возбуждение. — Вы намерены похитить нас на ночном поезде, Эйдан? Или у нас есть еще время для новой бутылки мозельского?

Мы не уехали на ночном поезде. Мы остались на Лоуэр-стрит, семьдесят пять, и выпили две бутылки превосходного мозельского, после чего отправились в «Кеттнер» для легкого ужина — бараньи отбивные, жареный картофель и шпинат.

— En branches, я не a la crème, — проинструктировал Оскар официанта. — Я на жестокой диете, потому что собираюсь в весенний Париж!

Приближалась полночь, когда мы закончили ужин. Из ресторана я пошел домой пешком. Оскар взял кэб.

— Не беспокойтесь, Роберт, — сказал он, усаживаясь в экипаж, — сегодня я не собираюсь никуда заезжать. Я намерен вернуться домой и рассказать моей неизменно терпеливой жене, почему я уезжаю на неделю в Париж без нее, а потом я отправлюсь в постель. A demain, mon cher. Наш поезд отходит в восемь сорок пять. Не опаздывайте.

Я пришел вовремя. Оскар тоже. Мисс Сазерленд появилась на вокзале Виктория в восемь тридцать утра. Она выглядела, во всяком случае в моих глазах, как принцесса из сказки: нечто среднее между Золушкой Перро и Снежной Королевой Ганса Андерсена.