— И где, интересно, Эйдан? — спросила она. — Он все это задумал, а сам еще не явился!

— Мне показалось, я его видел, когда приехал сюда, — ответил Оскар, — но, видимо, я ошибся.

Мы принялись оглядываться по сторонам, мимо нас проходили толпы людей, со стороны платформ катился сплошной поток пассажиров, то и дело звучали пронзительные свистки. Оскар посмотрел на часы у нас над головами.

— Нам пора садиться в поезд, — сказал он. — В противном случае мы опоздаем. У вас есть билет?

— У меня есть, — сказала Вероника, небрежным жестом доставая из муфты билет. — А у вас?

— И у нас, — ответил Оскар. — Эйдан любезно вручил нам билеты вчера вечером. Мы путешествуем под именами мистер и миссис Артур Конан Дойл…

Вероника рассмеялась.

— Ну, вам будет что предъявить на таможне! — сказала она.

Когда мы последовали на платформу за ней и вереницей носильщиков, я подумал о том, как сильно я влюблен в Веронику. С моими прежними, быстро проходившими увлечениями все было иначе. Эта женщина меня совершенно заворожила. Когда мы нашли наше купе (Оскар дал на чай носильщикам, очаровал и отослал их), мисс Сазерленд устроилась у окна, положив муфту и шляпку рядом с собой на сиденье.

— Вы должны сесть напротив меня, Роберт, чтобы я смотрела в ваши глаза и узнала все тайны вашей души, — заявила она.

— Вы верите в существование души? — спросил Оскар, снимая шляпу, пальто и перчатки и аккуратно укладывая их на стойку над нашими головами. — А я считал, что вы, хирурги, склонны лишь к телесному восприятию мира.

— У нас есть сердце и разум, Оскар. Кто сказал, что у нас нет души? Если бы мне позволили стать хирургом, кто знает, быть может, мне удалось бы обнаружить, где она находится!

— Несомненно, — рассеянно заметил Оскар.

Он стоял возле окна и смотрел на платформу, надеясь увидеть Фрейзера.

— Не смейтесь надо мной, Оскар, — продолжала Вероника. — Наш общий друг Джон Миллес убежден, что душа не только осязаема, но и расположена где-то в мышцах и оболочках глаза. Когда он рисует портрет, то считает свою задачу решенной только после того, как ему удается запечатлеть «душу внутри глаза».

Раздался пронзительный свисток, все вокруг заволокло паром, послышался скрежет и стук колес, и поезд тронулся с места.

— Похоже, Эйдан не придет! — вскричала Вероника.

— А вот и он! — воскликнул Оскар, резко открывая дверь купе.

На платформе с широко раскрытыми глазами, бледный и вспотевший, возник Эйдан Фрейзер, который мчался так, словно от этого зависела его жизнь. В руках он держал чемодан. Фрейзер забросил его в купе, а когда поезд уже начал набирать скорость, отчаянным рывком запрыгнул внутрь и повалился на пол. Он лежал с закрытыми глазами и широко раскрытым ртом у ног своей невесты.

— Не самый привлекательный вид, — со смехом сказала Вероника.

— Зато полон смиренной преданности, — заметил Оскар, захлопывая дверь и усаживаясь в углу, по диагонали от Вероники.