– Как красиво, – прошептала Сьюзен. – Так далеко от всего того, о чем мы говорили в той комнате.

– Да, ночь скрыла грязь мира до того момента, как снова встанет солнце.

– Это звучит так грустно.

– Но это правда. И о чем можно грустить, когда на свете есть люди, которые борются с этой грязью. Такие, как, например, Тим.

Мгновение она молчала, потом спросила:

– А кто делает бомбы?

– Мы сами. Это нетрудно. Тут нужен динамит, капсюль-детонатор… в общем, это нетрудно, – убежденно повторил он.

– А ты их делал когда-нибудь?

– Сам нет, хотя Лидия мне однажды и показала, что к чему.

– Ты ею восхищаешься, правда?

– Конечно. Она предана делу и абсолютно бесстрашна! Она даже умеет пользоваться ручной гранатой и автоматом.

– А она когда-нибудь… пускала их в дело?

– Пока нет. Но если придется, она, конечно, это сделает… Ты что, Сьюзен, испугалась? Ты выглядишь такой испуганной.

– Да нет, скорее задумалась, хотя и испугалась немного тоже, сознаюсь.

Стив взглянул в поднятые к нему глаза девушки, эти темные бархатные цветы.

– Никто не требует от тебя стрелять из автомата. Найдется немало и других дел. И потом, – мягко добавил он, – Лидия занимается этим уже несколько лет, и пока ничего страшного не случилось. К тому же, этим занимается не она одна.

– Я понимаю.

– Наше дело правое, и ради него мы должны быть умными и сильными. Но если ты не хочешь к нам присоединиться, то так и скажи. Ты совсем не обязана это делать.

– О, Стив, но я с тобой. Куда бы ты ни шел, что бы ни делал, я с тобой. И потом, я вижу, что вы правы. Я действительно верю в правоту вашего дела. Ты меня убедил.

Он наклонился и, сжав ладонями ее лицо, принялся его целовать – лоб, щеки, глаза и, наконец, губы. Я всегда буду о ней заботиться, поклялся он себе, с этого дня и до самой смерти. Ничто не коснется ее, пока я жив. Мы с ней вместе в этой борьбе, и мы победим.

– Дом чуть дальше по улице, – сказал он, с трудом отрываясь от ее губ. – Идем?

Это был еще один небольшой обшитый тесом поздневикторианский дом, запущенный и ветхий, с калиткой и высоким крыльцом, от верхней ступени которого начинались невысокие перила веранды. Кто-то, очевидно, решил покрасить их в цвет электрик, но, дойдя до середины, остановился из-за отсутствия ли краски, денег, а может, просто желания. Однако из открытого окна неслись звуки веселой музыки. Пел Боб Дилан.

Возбуждение, почти равное по силе сексуальному, внезапно овладело Стивом. Наконец-то он снова жил, снова был в полете, у него была собственная женщина, и он был мужчиной.

18

– Прекрасная была свадьба, а обстановка так просто идеальная, – сказала Айрис.

Прошла уже целая неделя с того дня, как в доме Анны состоялась свадьба Лауры и Робби Мак-Алистера, а Айрис все еще вспоминала о саде, изумительных блюдах, приехавших на свадьбу родственниках и новорожденной дочке Джимми.

– Представь только, мама уже прабабушка! Глядя на нее, такую еще молодую и красивую, с трудом в это веришь.

Было воскресное утро, и они сидели за столом, неспешно завтракая. Филипп убежал на тренировку – он играл в футбол – и в доме царила тишина.

Тео поднял глаза над «Тайме».

– Кстати о молодости. Мне кажется, Лаура все же слишком молода для замужества.

– Ты говоришь так, потому что это случилось почти сразу же после свадьбы Джимми и ты еще не можешь опомниться.

– Возможно.