Я поверил ему. В противном случае, подумал я с горечью, я бы мог избежать пары крепких взбучек, а Пол Педант продолжал бы себе валяться в чужих подъездах.

Подошел санитар и сказал, что Хикори пора везти в больницу на перевязку. Это побудило суперинтендента к действию. Он арестовал Хикори и велел под конвоем препроводить в карету «скорой помощи».

Затем начальство обратилось к доктору Форсу, который все это время молча слушал наш разговор:

— А вы, доктор Форс, не могли бы просветить нас относительно местонахождения видеопленки с записью результатов исследований, украденных у присутствующего здесь профессора?

Форс не ответил.

— Ну же, Адам, скажите. — Профессор, насколько я понял, еще сохранил к доктору остатки дружеской приязни. Форс молча наградил его презрительным взглядом.

Форса тоже взяли под арест и увезли зашивать рану и брать отпечатки пальцев.

Постепенно галерея, демонстрационный зал и мастерская опустели. Мы с профессором отправились в «Вичвудский дракон». В гостиной для постояльцев Бон-Бон и четверо ее детей расселись по росту (справа налево) на узком диване. Мариголд заняла глубокое мягкое кресло, Уэрдингтон устроился на подлокотнике.

Я взял чаю. Как мне сказали, Памела Джейн была в сильном шоке, ей дали таблетку и отправили наверх спать.

Виктор стоял у окна. Я к нему подошел.

— Тетушка Роза сядет надолго? — спросил он, не глядя на меня.

— Очень надолго, — заверил я. — Убийцы полицейских обычно сидят от звонка до звонка.

— Прекрасно, — сказал Виктор. — Может, у нас с мамой появится шанс.

Затем я повел Бон-Бон в вестибюль гостиницы, где попросил ее об одном одолжении. Конечно, согласилась она и засеменила к телефонной будке, а я вернулся в гостиную допить чай. Бон-Бон скоро вернулась и с улыбкой кивнула.

Я размышлял об утреннем происшествии и задавался вопросом, могло ли все пойти по-другому.

С понтией всегда следует обращаться крайне осторожно. В руках же Розы понтия с каплей полужидкой стекломассы на конце превратилась в буквальном смысле в смертельное оружие. Раз уж она, пускай переврав и перепутав все, что можно, охотилась именно за мной, именно я и должен был ее остановить.

Я попытался сделать это с помощью разлетевшейся на осколки фигурки лошади — и не остановил. Осколок сильно ранил любовника Розы, доктора Форса, и лишь подлил масла в огонь ее бешенства. Тогда я подумал, что она остановится, если на время ее ослепить. От этого она сделалась еще злее.

Пол погиб.

Если бы я не пытался ее остановить, если бы сразу ей уступил… Но, размышлял я, пытаясь успокоить себя, как мог я отдать ей пленку, которую она от меня требовала, если не знал наверняка, где эта пленка находится.

Я не щадил усилий, но мои усилия привели к убийству.

Прибыл тот, кого я ждал, и это вернуло меня к действительности.

— Привет, Прайем, — сказал я, когда он быстрым шагом вошел в гостиную. — Молодец, что пришел.

— Прости? — недоуменно произнес он. — Я что-то не понимаю. Позвонила Бон-Бон, сказала, что здесь у нее какой-то тип, который намерен купить скаковых лошадей, и мне надо срочно приехать, если я хочу быть при деле.

— Не совсем так. Это я попросил Бон-Бон позвонить, потому что мне нужно поговорить с тобой о пленке.

— Все о той же видеопленке! — посетовал он. — Я уже говорил тебе, нет у меня никакой пленки.

— А я знаю, где пленка, — отчетливо произнес Дэниэл.