— Кого? — переспросил он. — Вы сказали — художника?

— Ну да, художника, — подтвердил милиционер. — Сказали, вчера он околачивался где-то поблизости, а сегодня нигде не видать. А говорят — и сегодня был.

Пан Джонатан ответил не сразу, долго что-то распутывая в сети:

— Мне ничего о нем неизвестно.

Поручик удивился.

— Так вы его не видели? А мне казалось, что вчера…

— Не видел. Мне и самому надо бы с ним увидеться, но все как-то не попадается. И ничего не знаю о нем.

— Жаль, — вздохнул поручик. — Ну да ничего, еще поищу. И поручик направился к калитке.

Яночка с Павликом чувствовали, что оказались в идиотском положении. Милиционер наверняка подумает, что они специально выскочили подслушать, о чем он с хозяевами говорит. А что еще может подумать, глядя, как стоят столбами? Надо дать понять, что пришли по делу. И Яночка громко обратилась к старому рыбаку:

— Проше пана, мы пришли узнать, вы сегодня будете коптить рыбу? Очень бы хотелось посмотреть. Вопрос был задан голосом, по пронзительности не уступающим Мизиному, хотя старик Любанский глухим не был. Но ведь говорилось не столько для него, сколько для поручика, который уже был у калитки. Старик Любанский ехидно ответил;

— Сегодня наверняка не буду. Может, завтра, если мой зять хоть что-то поймает.

— Поймаешь, как же! — сердито отозвался пан Джонатан, перебирая сеть. — Разве такой рванью поймаешь?

Яночка, выполнив свою миссию, побежала к брату, который уже вышел на улицу. Вслед за ним вышел поручик и крикнул мальчику:

— Эй, коллега, подожди немного.

Павлик неохотно остановился. Поручик вернулся за мотоциклом и собакой и вывел обоих за ворота. Павлик терпеливо ждал. Чего от него надо на этот раз? А поручик неторопливо готовился сесть на мотоцикл и как-то рассеянно заговорил:

— О чем это я хотел спросить? Ага, у вас есть собака. Так вот, она блохастая?

Павлик просто задохнулся от возмущения. Подумать такое об их драгоценном Хабре! Как только о голову пришла подобная глупость?

— Да вы что? — буквально взорвался мальчик. — Хабр блохастый!? Надо же такое придумать! Да он даже понятия не имеет, как блоха выглядит! Никогда в жизни не видел их!

Поручик, ведя мотоцикл за руль, потихоньку двинулся по дороге. Павлик топал рядом, продолжая выкрикивать гневные слова в защиту чести и достоинства их Хабра. Нисколько не обижаясь, поручик продолжал разговор на блошиную тему.

— А что вы делаете для того, чтобы у собаки не было блох?

— Да ничего мы не делаем! — кричал в ответ мальчик, хотя милиционер задавал вопросы нормальным голосом. Уж очень возмущали Павлика инсинуации. Он даже принялся руками размахивать. — Да ничего мы не делаем для этого! Хабр сам по себе не блохастый, и все!

Тем временем оба отошли на порядочное расстояние от гаража, и поручик смог задать вопрос, который его действительно интересовал и из-за которого он, собственно, и начал неинтересный разговор о блохах.

— Ну, слышал?

— Что слышал? — не понял Павлик, настроенный на блох.

— Разговор в гараже слышал? Пан Джонатан, оказывается, и не видел художника. Что скажешь?

Он даже остановился, опираясь на мотоцикл и пристально глядя на мальчика. Тут к ним подошла Яночка и тоже остановилась. Павлик повторил:

— Художника? Какого художника?

— А ты не знаешь, кто такой художник? Да тот самый тип с близко посаженными глазами, с вторым вчера пан Джонатан… гм… ссорился. Он художник, ты не знал об этом?

— А, понимаю. Нет, не знал. И теперь вы хотите… теперь вы удивляетесь, как пан Джонатан мог его не видеть, если вчера вечером они так по-страшному… ссорились?

— Вот именно.