Ну, а Вероника, как существо подневольное, тоже должна была стараться не за страх, а за совесть. Слушая ее томительные, протяжные, такие знакомые «а-ахи», Роман то сочувственно посмеивался, то, при особо громких вскриках, испытывал несколько не– приятные чувства, отдаленно напоминающие ревность и даже злобу к более счастливому сопернику.

 Впрочем, вскоре он «выключился», вернувшись мыслями к тому, сколько шансов у него имелось, чтобы добраться живым до истины. Если быть честным с собой и не надеяться на какое-то невероятное везение, то процентов пять, не больше. Ситуация – хуже худшего. Даже если Дубинин будет его поддерживать, а Слепцов тайно сочувствовать, этого слишком мало. «Черные» люди уже сжали кольцо, сквозь которое ему не пролезть. Невольно закрадывалось искушение остаться у Вероники недельки на две и, при необходимости коротая время в гардеробной (сюда запросто можно поставить кресло и маленький телевизор), спокойно пересидеть смертельную опасность. Ведь после того, как случится «это», он уже никому не будет интересен. Во всяком случае, настолько, чтобы его убивать. Погоны снимут? Да ну и пускай себе снимают на здоровье, давно пора. Зато живым останешься, жи-вым. А это – очень хороший результат в сложившихся обстоятельствах…

 Роман уловил, что в спальне стало тише. Похоже, любовная схватка супругов закончилась. Ему стало любопытно увидеть того, кого он порой замещает. Он подкрался к двери и сквозь щель заглянул в спальню.

 На постели, по-хозяйски разметав гениталии, поросшие седой шерстью, лежал слегка на боку толстый, старый, но еще крепкий дяденька. Вероника, голая и прекрасная, как нимфа, лежала рядом, расправляя кончиками пальцев густую поросль на его груди. Картинка была самая идиллическая и семейная.

 – Какая ты красивая, – с гордостью говорил Михаил Петрович, поглаживая ее ладонью по крутому изгибу бедра. – Ни у кого такой нет.

 – Ты тоже мужчина хоть куда, – нежно улыбнулась Вероника, целуя его в шею.

 – Молодые, чай, получше…

 – Да ну их, – равнодушно отмахнулась Вероника. – Все они одинаковые. Стрекозлы… А я люблю пожилых, солидных, умных, когда сразу видно, что это – настоящий мужчина.

 – Умница, – поцеловал ее по-отечески в лоб Михаил Петрович. – Сходи, котик, вниз, принеси по– пить. Что-то, хе-хе, в горле пересохло.

 – Тебе минералочки? Или чего покрепче?

 – Да нет, давай пока минералки. Только похолодней.

 – Конечно, милый, – пропела Вероника и, накинув халатик, побежала вниз, даже не глянув на гардероб, в котором парился незадачливый любовник.

 «Мата Хари ты моя, – с досадой ругнулся Роман. – Я бы тоже попил холодненькой минералки».

 Гадая, относится он к нелестной категории «стрекозлов» или все же нет, Роман от нечего делать наблюдал за Михаил Петровичем.

 Тот времени даром не терял. Бодро поднявшись и натянув трусы и майку – все-таки понимал, что не Адонис и при нимфе-жене лучше старческими телесами не трясти, – он достал из пиджака мобильный и набрал номер, шевеля губами и что-то соображая.

 – Привет, – сказал он своему абоненту. – Ну, как там наш договор?

 Он некоторое время слушал ответ, удовлетворенно кивая головой. Похоже, с договором все было в порядке.

 – Ну, тогда пускай Джон этим и занимается, – сказал он твердо. – Нам своих дел хватает. Да, так ему и заяви. Сами, мол, предложили, сами и раскручивайте. Мы даем зеленый свет и свою долю. Но у нас и своих забот полон рот, чтобы водить их на помочах. Инвестиции – дело хорошее, но мы сами можем кого хочешь инвестировать.