Самое тяжелое в ожидании — бездействие. Не зря же говорят, что нет ничего хуже, чем ждать да догонять. Догонять сейчас Катерине было бы проще. Бежать за чем-то или за кем-то, быть в движении, пытаться что-то совершить. Даже если не получится догнать. А ждать… Ждать было невыносимо.

Спать Катерина не могла, не шел сон. Включила телевизор, пощелкала кнопками пульта. Половина каналов безмолвствовала. Еще на двух изводились новоиспеченные «звезды» эстрады, а на одном шел старый-престарый фильм, на котором Катерина и остановилась. Она смотрела и не видела того, что происходит на экране. Но легче стало, как будто не одна была.

Под утро она забылась тяжелым сном, в котором к ней пришел Леха Васильев. Катерина не запомнила, как он ей снился, просто почувствовала его руки у себя на плечах, а потом губы. «Ты уйдешь?» — спросила его Катерина. «Уйду. Но вернусь», — ответил ей Васильев.

Катерина проснулась. Сон обрадовал ее. Бабушка бы сказала — вещий сон. Или сон в руку. На часах было ровно восемь. В другое время можно было бы спать и спать, а сейчас она не могла и не хотела валяться в постели. И тех двух часов, что она дремала, ей вполне хватило для того, чтобы двигаться, говорить, варить кофе и ждать.

Катерина снова отправила смс-сообщение на номер Лехи Васильева. Оно ушло, и через пару минут пришел ответ. «Кома. Ждем».

Ожидание было как манная каша в детстве: сколько ее не ешь, давясь и плача украдкой в рукав, меньше ее не становилось. Утренние часы, которые так коротки были в другое время, когда Катя работала и с глухопятым все было хорошо, сейчас растянулись, как старый свитер. Когда перевалило за полдень, Катерина позвонила Анне.

— Только не рыдай! — строго распорядилась подруга, выслушав сбивчивый Катеринин рассказ. — Знаешь, посоветовать что-то трудно. Главное, не сиди дома, в одиночестве. Ну, найди себе занятие какое-нибудь. Хотя я понимаю, что мысли у тебя будут на другое направлены, но все же это будет не тупое ожидание.

Да, точно. Анька права. Надо одеваться и куда-нибудь идти, ехать, бежать. Куда угодно, только не сидеть в четырех стенах. Катерина начала лихорадочно собираться. Влезла в свои любимые джинсы, теплые кроссовки, куртку, закинула за спину рюкзачок, в который бросила все самое необходимое, и выскочила за дверь.

— Привет, подруга! — услышала Катя у себя за спиной, когда запирала входную дверь. — Куда собралась?

Ларка. Подруга по месту жительства. Почти родня Авксентия Новицкого.

— Привет, Ларис. Да так, куда глаза глядят.

— А что так тускло?

— Так. — Катерина не хотела ничего говорить, но не сдержалась и высыпала все соседке.

— А знаешь что… Поехали со мной! — Лариска решительно взяла Катерину за руку и поволокла вниз по лестнице.

— Стой! Лифт же есть!

— Ага! Есть. Только он сегодня выходной взял, — хохотнула Лариса.

Пока они шлепали до первого этажа, Лара рассказала Катерине, что у нее есть знакомая тетка, которая помогает и больным, и брошенным женам, и девицам выйти замуж.

— Ой, ну что ты, Лар! Ну это же другое. Нет, я решительно не хочу. — Катерина попыталась высвободить свою руку из Ларкиной руки.

— Знаешь, ты можешь ей ничего не говорить, не ставить ее в известность. Она сама тебе скажет, что к чему. И тогда ты поймешь, что она действительно видит. В конце концов, хуже никому от этого не будет.

«Хуже не будет. Это правда», — подумала Катя и согласилась.

Во дворе у Ларисы дремал старенький «жигуленок», который легко завелся.