Генерал Саров наклонился и насадил на вилку кусочек ананаса.

– Но хватит о плохом, – сказал он. – У нас впереди целое утро. Ты ездишь верхом?

Алекс задумался. Ему очень не нравилось кататься на лошадях.

– Приходилось, – сказал он.

– Отлично.

Алекс взял со стола дольку дыни.

– Я вчера спросил, что вам от меня нужно, – сказал он. – Но вы так и не ответили.

– Всему своё время, Алекс. Всему своё время.

После завтрака они вышли на свежий воздух, и Алекс понял, почему особняк получил своё имя. Он был построен из бледно-жёлтых кирпичей, которые на ярком солнце действительно выглядели золотыми. Дом был двухэтажным, но занимал немалую площадь; широкие каменные ступени вели в богато украшенный сад. Блант называл этот дом дворцом, но он был скорее элегантным, чем роскошным: изящные двери и окна, арки, резные балюстрады. Если смотреть на дом только снаружи, то можно было бы даже подумать, что он вообще не изменился с момента постройки – начала девятнадцатого века. Но территорию патрулировали вооружённые охранники, тут и там висели тревожные звонки, а на металлических подставках стояли прожекторы. Уродливые напоминания о современности.

Они прошли к конюшне, где их уже ждал конюх с двумя великолепными лошадями. Белый жеребец для Сарова, серая лошадь поменьше – для Алекса. Алексу никогда не нравилось ездить верхом. На последней конной прогулке он едва не погиб, так что с большой неохотой взялся за поводья и забрался в седло. Уголком глаза он следил за Саровым и сразу понял, что русский генерал – настоящий мастер верховой езды, он полностью контролировал своего скакуна.

Они не спеша направились вперёд. Алекс отчаянно пытался удержать равновесие и показать, что управляет лошадью. К счастью, лошадь, похоже, и сама знала, куда нужно идти.

– Когда-то это была сахарная плантация, – объяснил Саров, повторяя то, что Алексу уже рассказывала Трой. – Здесь трудились рабы. На Кубе и Кайо-Эскелето держали почти миллион рабов.

Он показал на башню.

– Это была наблюдательная вышка. В половине пятого утра звонил колокол, по которому рабы вставали на работу. Рабов привозили сюда из Западной Африки. Они здесь работали, а потом умирали.

Они проехали мимо низкого прямоугольного здания, расположенного в стороне от главного дома. Алекс заметил, что и единственная дверь, и все окна заколочены.

– Это барракон, – сказал Саров. – Дом рабов. Здесь спали двести человек, собранные в загон, словно животные. Если у нас будет время, я покажу тебе комнату для наказаний. Там до сих пор сохранились колодки. Можешь себе представить, Алекс, каково это – несколько недель или даже месяцев сидеть с цепями на лодыжках? Ты не можешь двигаться. Тебя мучают голод и жажда…

– Не хочу даже представлять, – ответил Алекс.

– Конечно. Западный мир предпочитает забыть о преступлениях, которые сделали его богатым.

Алекс с облегчением вздохнул, когда они перешли на лёгкий галоп. По крайней мере, это освободило его от необходимости говорить. По гаревой дорожке они добрались до берега моря. Посмотрев вниз, Алекс увидел, что лодка Гарсии до сих пор стоит на якоре на прежнем месте, и вспомнил об истинной природе человека, с которым ехал верхом. Саров дружелюбно разговаривает с ним. Ему, похоже, нравится принимать Алекса у себя в гостях. Но он убийца. Убийца, вооружённый атомной бомбой.

Дорожка закончилась, и лошади перешли на медленный шаг.