В сгущающейся тьме Грифф всматривался в лицо Макуэйда. Больше всего на свете ему хотелось сейчас захлопнуть дверцу, запереться изнутри и умчаться с автостоянки.

— Мне просто хотелось, чтобы вы это знали, Грифф. И… и я рад, что дождался вас, потому что у мужчины подчас не остается ничего, кроме слова «прощайте». Вы меня понимаете? Я знаю, что меня уволили именно из-за вас, но сейчас это не важно. Харли Форд — хороший человек, а «Титаник» — хорошая компания, и все, что я делал… и все, что вы делали… Теперь все кончено, поверьте мне. Грифф, я не пытался умышленно причинить кому-то вред. Даже вам. И я знаю, что вы тоже не стремились напакостить мне. Именно поэтому я могу сейчас стоять здесь без всякой злобы в сердце и на прощанье пожелать вам самой большой удачи на свете. Просто я делал свое дело таким образом, каким, как я думал, его и надо было делать, вот и все. Я надеюсь… э… что вы тоже не держите на меня зла.

— Что? — переспросил Грифф, несколько ошеломленный. — Что вы сказали?

В темноте он отчетливо различал улыбку Макуэйда, как всегда ослепительную, а затем увидел, как тот протянул ему свою руку, медленно, неуверенно, явно намереваясь обменяться прощальным рукопожатием.

— Ну так как, не держите… зла? — тихо, даже как-то смиренно спросил Макуэйд.

Грифф заглянул в его глаза и не заметил в них никакого подвоха. На какое-то мгновение он был озадачен, а затем удивлен той готовности, с какой протянул Макуэйду свою руку.

— Спасибо, — с улыбкой проговорил Макуэйд, легонько пожимая руку Гриффа. Внезапно его взгляд напрягся, и Грифф увидел в нем всю мерзость этого человека — произошло это за мгновение до того, как пальцы Джефферсона Макуэйда жестко обхватили его ладонь. Теперь его глаза полыхали обнаженной яростью и затаенной мощью. Хватка все усиливалась, и Грифф в отчаянии подумал: «Ничему-то тебя жизнь не научила, дурачина. Ничему».

Но в тот же миг он сделал для себя новое открытие: он понял, почему принял протянутую Макуэйдом руку. Это случилось отнюдь не потому, что его обдурили.

Нет, он поступил так, потому что ему было страшно.

Да, лишь потому, что, кроме них, на темной, пустынной автостоянке в этот час не было ни души, а сам он очень боялся того, что Макуэйд может с ним сделать. Он с готовностью принял руку этого человека, желая расстаться с ним навсегда, никогда его больше не видеть, но теперь понял, что страх все это время сидел внутри его и что ему никогда не избавиться от Макуэйда, пока он не избавится от этого страха.

Грифф вспомнил вечеринку по случаю «Недели гильдии», вспомнил жуткую хватку руки Макуэйда и то, как хотелось ему закричать от боли, хотя он понятия не имел, что именно надо прокричать.

Как и тогда, Грифф попытался вырвать руку, но пальцы Макуэйда крепко удерживали ее, и он почувствовал, как суставы снова стискивает мощная ладонь. Внезапно он понял, что именно хотел тогда прокричать, заорать, завопить: «НЕ БОЙСЯ!» Сейчас эти слова всплыли в его сознании, но их еще надо было донести до языка.

Наконец они доползли до его рта, однако с губ сорвались лишь два коротких словечка: «Не надо».

Казалось, что Макуэйд его даже не слышит. Грифф перехватил жуткий взгляд южанина и тут же почувствовал, как его выволакивают, скорее даже выдергивают из машины, и тело было совершенно бессильно противостоять этому натиску.

Макуэйд резко дернул на себя, и Грифф, соскочив с сиденья, грохнулся на бетонное покрытие автостоянки, машинально пытаясь смягчить падение неожиданно освободившейся рукой. Всей тяжестью тела Грифф опустился на правую ладонь и на какое-то мгновение подумал, что сломал ее. Чувствуя головокружение, он встал на колени, и в этот момент Макуэйд с силой пнул его ногой.