меня это больше не пугает.

Он останавливается прямо передо мной, что я вижу носки его ботинок.

- Так что не смей говорить мне, что я не могу любить тебя, Лилли, - бесится

он.  -  Ты  еще  мало  всего  повидала.  Сколько  школ  в  детстве  ты  поменяла?

Помнишь ли ты их вообще? Ну?

Он повышает голос.

- Сколько?

- Я...я не знаю, - говорю я.

Он не кричит, но близок к этому.

- Это был не риторический вопрос, Лилли, - рычит он.

Он устремляется вниз и поднимает мой подбородок.

- Перечисли их!

- Я не могу, - говорю я.

Мой голос дрожит.

- Ты не можешь, - смеется он. - Ну что ж, тогда я. Святого Мартина, Риджуэй,

Остелли. Марексон и Аргайл. Хэндсворт, East BayPark, Eileen’s  Mountainside.

Все  эти  названия...каждое  из  них...навевают  давно  забытые  воспоминания.

Он прав. Он перечислил их все.

-  Я  знаю,  что  ты  пропустила  выпускной,  потому  что  кошка  твоей  соседки

заболела. Я точно знаю, где ты была, когда получила письмо о зачислении в

Йельский университет. Только я знал правду о твоем настоящем отце, пока

не поделился этим с тобой несколько недель назад.

- Зачем...зачем ты рассказываешь мне это?

- Потому что, Лилли, ты могла бы подумать, что такая тщательность означает

одержимость.  Ты  могла  бы  подумать,  что,  зная  все  это,  преследуя  тебя,  я

естественно влюблюсь в тебя.

- Я никогда бы так не подумала, - говорю я.

- И в очередной раз ты доказываешь, как молода. Есть разные виды любви,

Лилли.  Любовь,  которую  испытывает  мать  к  своему  новорожденному

ребенку,  очень  сильно  отличается  от  любви,  которую  испытывает  сестра  к

своей  двойняшке.  Это  отличается  от  любви  сталкера  к  своей  цели.  Это  всё

разные виды, Лилли. И все они имеют место быть.

-  Так  вот  о  чем  ты?  Ты  любишь  меня,  потому  что  следишь  за  мной  уже

довольно долго? И ты хочешь, чтобы я ответила взаимностью?

- Нет, - говорит он. - Всё совсем не так. Было столько всего, чтобы ты стала

моей  навязчивой  идеей.  Но  я  всё  время  сдерживал  эмоции.  Я  знал  о  тебе

всё, Лилли, но я не чувствовал привязанности к тебе. Поэтому мне было так

легко  делать  с  тобой  все  эти  вещи.  Поэтому  я  с  легкостью  заставлял  тебя

голодать.  Держать  тебя  в  темноте.  Для  того,  чтобы  научить  тебя,  что

единственный  человек,  которому  тебе  суждено  отдаться,  это  я.  Но  все

изменилось. Ты вцепилась когтями в мое сердце. Я восхищался твоей силой

и  мужеством.  Когда  я  наблюдал  за  тобой  через  камеры,  я  понял,  что  меня

все  больше  и  больше  тянет  к  тебе.  Я  сожалею  о  том,  что  сделал.  Но  я

должен был попробовать.

- Что ты сделал?

-  Ударял  током.  Нарушал  правила,  которые  сам  же  и  установил.  Я  был

напуган  тем,  что  меня  тянет  к  тебе.