А вот со «Рженом» пришлось повозиться. Причина банальна: редкая модель. Таких, судя по записям, погибло всего три. Вот я и помучился, разыскивая остальных, чтобы привести в порядок выбранный. Но как бы то ни было, и он вошел в строй. «Бегуна» принял Тонь, а «Ржен» теперь под командованием капитана Лифра, одного из друзей барона. Ранее он тоже командовал крейсером. В общем, я восстановил наименее поврежденные корабли, с которыми, на мой взгляд, было меньше всего возни. Так что эту часть договора я выполнил, как и предоставить легкое пехотное вооружение республике.

Тогда, три недели назад, после памятного мне разговора в кабинете барона, мы вышли из резиденции и остановились у строя гвардейцев. Именно их мне нужно было протестировать на интеллект, установить нейросети штурмовиков и закачать боевые пехотные базы.

Тут собралось сто восемнадцать молодых — до тридцати лет — парней, именно на них в будущем ляжет освобождение рабов на соседнем континенте. Делать было нечего, пришлось отобрать из них двадцать человек и вести к катеру — больше он просто не возьмет. Так как салон был практически забит баулами с комбезами, ботинками и вооружением, то пришлось побегать, разгружая. Это мне Быков посоветовал набрать подобного добра. Понятное дело, что оно всегда в цене.

Гвардейцы с вожделением разбирали многочисленные баулы, пока офицеры не заставили их отойти в сторону и не занялись распределением. У меня были стандартные комбинезоны десантника подкласса «Б» с интегрированными броником и аптечкой. Из вооружения средние пехотные комплексы, куда входили гранатомет и легкий пулемет, не считая системы прицеливания.

После разгрузки катера немного нервничающие молодые гвардейцы заняли места в салоне — в отличие от них, два флотских офицера из «старых» выглядели спокойно, я же прошел рубку и, заблокировав дверь, стал подниматься на орбиту к «Волчонку».

Дальше просто. Один из офицеров раньше был старшим техником на носителе, второй медиком. Когда мы прибыли на летную палубу «Волчонка», я сразу предупредил, что система безопасности корабля приведена в полную боевую готовность и они тут только гости. Терять крейсер мне не хотелось, это был мой любимец.

Прогнав в диагносте всех гвардейцев — только четверо прошли отметку в сто двадцать единиц — я, по договоренности с бароном, этим четверым сразу установил антранские пилотские нейросети и закачал пилотские базы. Два дня я возился с проверкой всей гвардейской роты, выдавая карты ФПИ — мне, как сертифицированному врачу, теперь это можно было делать — и устанавливая нейросети. К сожалению, медик мне ничем помочь не мог, так как в его знаниях не было медоборудования восьмого поколения, кроме диагноста, поэтому, прогнав эту первую двадцатку через диагност и кибердоктора, я отправил их вниз учить базы, а сам с техником, изучив ближайшие корабли, спустил следом найденное медоборудование. Дальше медик работал уже сам, сканируя и устанавливая нейросети. Я выдал им двадцать штук разной направленности, как и часть баз знаний, так что там они сами справлялись, а я занялся восстановлением кораблей. Через две недели, по мере изучения баз в лечебных капсулах — разгоном я щедро поделился — ко мне стали поступать молодые корабельные техники, общим количеством — восемнадцать человек, на ходу осваивая знания. С ними стало значительно легче.

Насколько я знаю, на тот момент нейросети установили уже двум сотням человек, из них тридцать три пилотских.