Адъютант Айка — капитан Батчер начал свою дневниковую запись в тот рождественский день словами: «Самым ободряющим подарком для генерала Айка было известие, поступившее от генерала Маршалла о том, что президент направил послание Сталину о своем желании командировать квалифицированного штабного офицера в Москву для обмена информацией, имеющей существенное значение для наших обоюдных усилий. Президент заверил Сталина, что положение в Арденнах неплохое, но наступило время обсудить следующие ходы…»

После снятия запрета на любые известия о сражении в Арденнах американская армейская газета вышла с многоэтажным заголовком:

ЯНКИ ОСТАНАВЛИВАЮТ НАСТУПЛЕНИЕ НАЦИСТОВ,

НАНОСЯТ КОЛОССАЛЬНЕЙШИЙ ВОЗДУШНЫЙ УДАР. ДУГА

СТАБИЛИЗИРОВАНА. КОЛОННЫ ВРАГА ОСТАНОВЛЕНЫ В 29 МИЛЯХ ОТ СЕДАНА. 550 °CАМОЛЕТОВ МОЛОТЯТ ВРАГА

Но генерал Айк, ложась спать, привычно потер на счастье несколько американских монеток, которые всегда носил в одном и том же кармане.

В одиннадцать вечера, вновь обещая хорошую, летную погоду, над Арденнским лесом воссияла полная луна.

Парижское радио передало сообщение: «Французские власти постановили привлечь к судебной ответственности кроме экс-президента маршала Петэна и экс-премьера Лаваля, вернувшегося из Испании, куда он бежал после освобождения Парижа, ещё одного видного коллаборациониста: Жозефа Дарнака, бывшего шефа французской фашистской милиции, которую граждане вишистской Франции боялись больше, чем СС…»

— Попался-таки, каналья! — возликовал Кремлев.

— Ты его знаешь? — удивился Худ.

— Очень даже хорошо знаю этого предателя Франции, — отвечал Кремлев. — Познакомились еще в районе Бородинского поля осенью сорок первого. Тогда этот Дарнан был офицером полка СС «Шарлемань», или «Карл Великий». Эту часть французские фашисты сформировали еще весной сорок первого, чтобы принять участие в крестовом походе против мирового коммунизма. Дрались эти французы на Бородинском поле. Может, ты не слышал о Бородинской битве? Слышал? Да, да, Толстой ее замечательно описал. Ну так вот. Там и разбила этот полк славная дивизия полковника Полосухина. Так были биты под Бородином французы в первую и вторую Отечественную! Разведчики этой дивизии перевели меня через линию фронта в тыл врага как раз южнее Бородина. И хотя побили мы французов тогда на Бородинском поле, но нам все-таки, как и в двенадцатом году, пришлось отступать почти до стен Москвы, где мы и задали немцам перцу! А Дарнан вернулся во Францию, стал генеральным секретарем по поддержанию «нового порядка»! Стрелял и вешал патриотов. Я видел его в Нормандии — он инспектировал Атлантический вал. Своих подчиненных он заставлял бороться против «демократии, голлистской диссиденции и еврейской проказы». Расстрелял, повесил, гильотинировал, замучил десятки, сотни тысяч французских патриотов, антифашистов. Кажется, он был эльзасцем, как Жорж Дантес, но большинство эльзасцев остались верны Франции и сражались за ее освобождение. Если мы брали в плен тех эльзасцев, которые были насильно мобилизованы в вермахт, мы освобождали их как граждан союзного нам государства.

— В принципе, — сказал Эрик Худ, — я против смертной казни. Особенно в мирное время. Но этого злодея Дарнана я расстрелял бы собственноручно.

Вскоре Эрик Худ загорелся идеей захватить генерал-фельдмаршала Моделя.

— Наши сбросят воздушный десант, — фантазировал он. — С его помощью мы накроем Моделя. Интересно, сколько нам дадут за фельдмаршала? За живого Гитлера миллионер Сэмюел Харден Черчилль еще в 1940 году сулил миллион долларов! Фельдмаршала еще никто в плен не брал…

— Неправда! — поправил его Кремлев. — А Паулюс?!

— Верно, вы захватили его в Сталинграде.