В промышленности положение было сложнее. Сразу после революции, в ноябре, было заключено «Соглашение Штиннеса-Легиена», соглашение между работодателями и профсоюзами, своего рода заключение мира, которое предусматривало в будущем тарифные договоры при участии профсоюзов. Однако инфляция затем снова сильно вывела на передний план противоположные классовые интересы предпринимателей и рабочих. В целом дело обстояло так, что Веймарская республика была только республикой рабочих — если они не становились коммунистами — а большинство предпринимателей очень скоро знать ничего не желало об этом государстве.

Неприятие всех этих групп было пожалуй самой глубокой причиной того, почему республике при президенте Эберте с 1919 до 1924 года никогда не удавалось консолидироваться как устойчивой государственной форме Германского Рейха. В противоположность этому тот факт, что Эберт никогда не избирался народом, как собственно предусматривала Веймарская конституция, а только «временно» избирался Национальным Собранием, играл лишь второстепенную роль.

И затем, в среднем периоде существования Веймарской республики, в годы между 1925 и 1929, казалось, что республика вдруг консолидировалась. Эберт умер в феврале 1925 года. Теперь произошли первые предусмотренные конституцией всенародные выборы рейхспрезидента. В первом туре, в котором каждая партия выставила своего кандидата, не выявилось однозначного победителя. Для второго тура затем германская национальная народная партия, то есть монархически настроенные правые, находчиво выставили старого, знаменитого фельдмаршала Гинденбурга, героя мировой войны. И он выиграл.

Победа Гинденбурга сначала была воспринята республиканцами как ужасный удар. Гинденбург был фельдмаршалом Первой мировой войны, в то время символической фигурой чрезвычайно реакционного Людендорфа, монархистом до мозга костей. Как можно было при его верховенстве продолжать дело республики? Совершенно неожиданно сначала дело пошло очень хорошо. Первые пять лет президентства Гинденбурга были пятью самыми лучшими годами Веймарской республики. Казалось, что наконец-то она консолидировалась. У этого была очень простая причина:

Старые правящие слои общества кайзеровского рейха, которые и в республике оставались истинными правящими слоями, не воспринимая в действительности новое государство как свое, теперь вдруг стали смотреть на него другими глазами. Республика под управлением рейхспрезидента Гинденбурга, то есть под управлением чрезвычайно респектабельной ключевой фигуры кайзеровского рейха, который во время Первой мировой войны уже однажды был почти что своего рода заменителем кайзера — это все же было нечто совсем иное, чем республика Эберта и социал-демократов. Это настроение очень скоро нашло свое отражение в том, что полностью отрицавшая до тех пор государство самая большая правая партия рейхстага, немецкая национальная народная партия, теперь сочла возможным для себя сотрудничать в правительстве республики.

С 1925 до 1928 года в Веймарской республике с небольшим перерывом теперь правила не Веймарская коалиция, а правая коалиция, состоявшая из партии центра, немецкой народной партии и немецких националистов, у которых было серьёзное, даже если и не подавляющее большинство в рейхстаге. Неожиданно республика стала стоять на двух ногах. Она не зависела больше только лишь от партий центра и левого крыла, но могла теперь также совершенно нормально управляться коалицией центра и правыми.