— Почему вы отказались перевести эту язвенницу в стрессовый стационар?

— Потому что от характера мы не лечим, а корень ее депрессии — в ее характере.

— Но ведь её же бросил муж — а вам ее не жалко!

— Жалко. Но представь себе человека, который вынужден двадцать лет провести бок о бок с женщиной, которая все видит в черном цвете и беспрестанно ноет! Удивительно еще, как он столько выдержал…

— Но если он ее любил?

— Феликс, ты еще слишком молод и потому не понимаешь, что любовь вечной не бывает. Никакая любовь не выдержит такого мрачного сосуществования.

— Значит, по-вашему, это нормально — любить человека, привязать его к себе, а потом выбросить на помойку?

— Пойми, Феликс, человеческие чувства — это гораздо сложнее, чем «любил — разлюбил — выбросил на помойку». И насильно, увы, мил не будешь; это старая банальная истина, но тем не менее истина.

— Ну почему одних, например вас, любят все, а другие никому не нужны? — в его голосе звучало отчаяние, и я решила серьезно ответить на его чисто риторический вопрос:

— Ты не прав, Феликс. Нет никого, кто был бы приятен всем на свете, но я не верю и в то, что существуют люди, которые вызывают к себе абсолютную антипатию…

— Вот он я — перед вами!

— Да что ты, Феликс, ерунду говоришь — мне, например, ты очень нравишься.

— Ну конечно, вы обязаны это говорить — должность у вас такая, — в голосе Феликса мне послышалось разочарование.

— Я не люблю врать и не делаю этого даже по должности. И я совершенно серьезна — мне приятно находиться в твоем обществе, а это я могу сказать далеко не о каждом мужчине. Есть среди вас такие, с которыми мне противно находиться в одной комнате, не то что вместе дежурить целые сутки.

— Не надо меня утешать, я не маленький и понимаю, что чаще всего вызываю у девушек отвращение. И вы, которая пользуется таким успехом, вы, которая может выбирать лучших из лучших, — вы пытаетесь мне внушить, что я небезнадежен!

— Нет, ничего такого я тебе внушить не пытаюсь, кроме того, что ты дурачок и не желаешь отказаться от идиотской идеи, которую ты вбил себе в голову. Просто когда женщина встречает в первый раз мужчину, внутри у нее что-то щелкает: «нравится — не нравится». Если мужчина ей чем-то неприятен — ну, например, пахнет от него не так, — то она никогда не сможет не то что в него влюбиться, но и просто подружиться с ним. Иногда относишься к мужчине совершенно нейтрально — ну, как к женщине или бесполому существу. Тогда с ним можно стать приятелями, чуть ли не подружками. Ну а если безотчетно возникает чувство симпатии, то… Не знаю, может ли в таком случае идти речь о зове пола — я бы это так не назвала, иначе женщине пришлось бы каждый раз на него откликаться, и на этой земле не осталось бы порядочных баб — одни бляди. Так что говорить о каком-то «сексуальном влечении» можно только чисто теоретически. Но какие-то флюиды между ними все-таки возникают. Так вот, если между тобой и девушкой, которая тебе понравилась, такой незримой связи нет, у вас никогда ничего не получится. Я думаю, что именно это произошло у вас с Людой: ты в нее влюбился, но для нее ты — не тот тип мужчины…

— И поэтому она назвала меня уродом?

— А ты уверен, что это ее точные слова? Я — нет.