— Холлеты вернулись, — сообщила она. — Это они позвонили; сказали, что мне больше не надо выгуливать их пса.

   — Я думал, что тебе предстоит еще неделя.

   — Все заболели, поэтому они сократили поездку. Большое разочарование, — усмехнулась Марти.

   — Может быть, поможешь мне распилить последние две полки? — предложил Коул.

   — Согласна, — сказала Марти и протянула ему руку ладонью вверх.

   Он ударил по ней своей ладонью, и на мгновение ей показалось, что их пальцы переплетутся, но Коул быстро опустил руку.

   — Согласен, — тихо произнес он.

   Очевидно, не только она знает, что не следует искушать судьбу.

   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Чувствуя, что ее смущение просто нелепо для тридцатисемилетней женщины, к тому же дважды побывавшей замужем, Марти примерила третий туалет — бесформенный розовыйшерстяной свитер с большим воротником и широкие брюки темно-бордового цвета. Посмотревшись в зеркало, она осталась довольна. Постель завалена одеждой, которую онапримеряла, и это хорошо, так как теперь можно смотреть на кровать и думать о том, что нужно сделать, а не о том, что она уже сделала.

   Вчера. И прошлой ночью. Два раза!

   Коул проснулся рано и уехал в портовый бассейн, чтобы проверить состояние лодки и взять кое-какую чистую одежду. Сон слетел с нее, когда она услышала, как отъезжает грузовик. Некоторое время Марти сидела, переживая каждый поцелуй, каждое объятие, каждый жгучий оргазм.

   Она подкрашивала тушью ресницы, когда услышала, что он подъехал. Тушь! Утром! В двадцать минут восьмого!

   У тебя, леди, крыша совсем съехала, сказала она себе.

   Как оказалось, на обратном пути Коул заехал в магазин и привез столько продуктов, что их на неделю хватило бы целой роте.

   — Ты хочешь есть? — вырвалось у нее.

   Выразительно пошевелив бровями, он промолчал и ухмыльнулся.

   Ни одного слова о прошлой ночи. Ни слова о том, что он завладел ее сердцем, телом и всем, что было у нее ценного.

   Они работали вместе весь день, прервав работу только для того, чтобы сделать сэндвичи. В пять часов Марти поднялась наверх, чтобы принять душ и начать готовиться к вечеринке у Боба Эда.

   Тем временем Коул продолжал переделывать книжные полки, оставив свободное место у стен, которые предстояло покрасить.

   Услышав, что шум воды в душе прекратился, он немедленно поднялся наверх.

   — Форма не парадная?

   — Нет, конечно.

   — Хорошо. В противном случае мне пришлось бы устремиться в Вирджинию за смокингом.

   Насвистывая, Коул принял душ, побрился и оделся, на что у него ушло в два раза меньше времени, чем у Марти, которая никак не могла решить, что ей надеть на вечеринку. Пока она стояла перед зеркалом, пытаясь привести в порядок волосы, Коул, прислонившись к дверному косяку, давал советы. В конце концов Марти не выдержала и прогнала его вниз. Сердце у нее трепетало. Если он хотя бы дотронется до нее, все закончится постелью.

   Весь день, пока Коул строгал, пилил, забивал гвозди в гараже и переносил полки в дом, она чувствовала себя как четырнадцатилетняя девочка на первом свидании. Такая неуверенность в себе просто смешна для женщины ее возраста, которая к тому же дважды была замужем. Можно подумать, что они занимались не любовью, а чем-то странным и даже извращенным.

   Нет, они не занимались любовью. У них был секс. Большая, большая разница, строго напомнила она себе, надевая золотые серьги.