|
«Час наш!.. Наш час не настал!.. Какая, на хуй, разница! У меня нет денег на часы… и, наконец, — половина первого!» Настя должна была уходить. Двери пансиона только для женщин закрывались в час ночи. Это было очень глупо. По закону штата Нью-Йорк, в отличие от Калифорнии, алкогольные напитки разрешалось продавать до утра. Поэтому и заведения все были открыты до утра. И люди только начинали собираться к часу ночи. А пансион закрывался. Настя подумала, что, видимо, из-за такого дурацкого закона в Лос-Анджелесе так популярны пати вокруг бассейна, то есть дома, где не было регламента во времени. И поэтому кажется, что в эЛ.Эй. ничего не происходит — все сидят у своих бассейнов!
Оказалось, что спичконогая живет с бантасто-ротастой и еще двумя девочками. Каттон завопила, что когда Настя приедет в Нью-Йорк, то сможет жить у нее. На что Долли заметила: «Ты сама живешь в квартире у трех девочек!» — Квартиры в Манхэттене очень дорого стоят, поэтому модели, начинающие, живут вместе. У некоторых агентств есть свои квартиры, и они сдают их недорого манекенщицам. Настя записала телефоны девчонок, взяла телефон Вильямины, подумав, что, может, успеет завтра сходить в агентство, показать свое портфолио. Перед отлетом. Перед возвращением в Лос-Хамовск. Каттон вылезла из-под стола и, поднявшись, стала обнимать Настю: «Я люблю тебя, Настия! Приезжай!» Долли потянула ее за ремень так и не снятой ею куртки, и та плюхнулась на диван: «Это моя лучшая подруга!» Настя улыбнулась и стала пробиваться к выходу. Грэйс Джонс фальшивила в конце «Жизни в розах». В лос-анджелесских дискотеках она еще и не расцветала. Штору рванули, и за спиной у Насти застрекотали автоматы «Хассельбладов», раздались возгласы, будто поющие вторым голосом с Грэйс Джонс: «Ля виииииии!» Вспышки ослепили входящую — это была модель с последних обложек «Вога», парижского «Элль», с «Базара». С ней входил очень красивый парень. Она тоже была красива, но больше — самоуверенна. Замахавшая рукой, подпрыгнувшая, закричавшая (еще один «гараж» раскрылся, но его раскрытие сопровождала семизначная цифра — модель только что подписала контракт с фармакосметической фирмой), к кому-то побежавшая. Настя расслышала что-то о рок-н-ролле. Относилось это к красивому парню или модели? Впрочем, это было неважно — модель запросто могла бы теперь и запеть. Настя прошла по темному коридору, мимо гардероба, мимо костюмного: «Так рано? На работу завтра?..» — понимающе улыбнулся он. Да, Насте надо было завтра на ненавистную работу. Барбизонья тетка почти спала. Настя взяла ключ и, войдя в старомодный лифт, поднялась на одиннадцатый этаж. Барбизон спал. Она открыла окно в комнате и услышала, как не спит Нью-Йорк Муравьед переваривал дневную порцию двуногих. Выжившие и в ночи продолжали бороться — передвигаясь. «Приобретешь совершенно новый опыт», — говорил о Нью-Йорке Ричард. «Это монстр, ни в коем случае не езди в сабвее вечером!» — предупреждала Джоди «Возвращайся скорее из этой помойки!» — сказал в аэропорту провожающий Саша. «Подвернется работенка, обязательно зацепись там. Нью-Йорк — это центр!» — говорил Друг. Настя не знала, хочет ли она этот монстр-центр. «Это, наверное, потому, что я приехала не с целью победить, а просто поглядеть. С сознанием, что всегда смогу вернуться в лос-анджелесский теплый хлев». Она пошла в ванную и, смывая мэйк-ап, расплакалась: «Вечером смывай краску, днем мажь лицо… Ты не женщина — ты модель. Please people! А девчонки еще и все вместе живут. В одной квартире с Каттон! Я?!» Она стала припоминать слова Друга: «Неважно, может, сейчас не совсем понятно тебе, зачем эта работа. |
