– Постарайтесь понять, – продолжала та, – ребенок привыкает к груди матери, но рано или поздно его нужно отлучить от груди… Та злобная нетерпимость, с которой вас преследуют, может быть и защитной реакцией от собственного страха и неуверенности, и маской, скрывающей садистов и убийц. Но и в том, и в другом варианте за этим стоит враг самой жизни. Тут уж ничего не поделаешь: ваши пути разошлись. Нам с вами предстоит создать новый мир и жить в нем, а им – уйти в прошлое.

    Переварить все это было не так просто. Я взглянул на Розалинду: она тоже выглядела озадаченной. Ну, а Петра – та откровенно скучала.

    Софи с любопытством смотрела на всех нас.

    – Нелегко с вами, – заметила она, – хотелось бы знать, о чем это вы?

    – Видишь ли… – начал я и запнулся, не зная, как передать ей все это.

    – Она сказала, – неожиданно заговорила Петра, – что мы не должны заботиться о моем отце, потому что он все равно нас не поймет.

    Я мельком подумал, что это неплохое и, в общем, довольно точное истолкование длинной лекции, которую прочла нам селандка.

    – Она? – недоуменно нахмурилась Софи. – Кто это «она»?

    Я сообразил, что она понятия не имеет ни о какой селандке, и с деланной непринужденностью ответил:

    – А-а, это подружка нашей Петры…

    Мы все сидели на полу. Софи ближе всех к выходу, а мы трое в глубине пещеры, чтобы никто случайно не увидел нас снаружи. Вдруг снизу послышался разноголосый гомон. Софи глянула вниз.

    – Много мужчин вернулось, – сказала она, – похоже, это все, кто остался в живых. Некоторые собрались возле дома Гордона, другие уходят куда-то. Гордон, наверно, тоже вернулся.

    Она продолжала сообщать нам о том, что происходит внизу, одновременно доедая свою порцию каши. Доев, она поставила чашку на пол и сказала:

    – Пойду разузнаю, что там происходит.

    С этими словами она выбралась из пещеры и стала спускаться вниз по лестнице.

    Ее не было около часа. Раза два-три я не мог утерпеть и осторожно выглядывал наружу. «Паук» стоял возле своей лачуги. Он разделил людей на небольшие группы и каждой группе, как видно, давал отдельное задание: рисовал на песке какие-то кружки и стрелы.

    – Ну, что там? – спросил я Софи, когда она вернулась.

    Она медлила с ответом и, казалось, избегала моего взгляда.

    – Чего ты боишься? – спросил я. – Ведь мы же хотим вашей победы, неужели ты не понимаешь? Мы только хотим спасти Мишеля!

    – Наши собираются устроить им засаду на этом берегу, – наконец решилась она.

    – Значит, они дадут тем переправиться через реку? – спросил я осторожно.

    – Да. На том берегу негде разбить лагерь.

    Я передал это Мишелю. На мой взгляд, ему лучше было оставаться на том берегу и не лезть в реку с остальными. Если же у него это не получится, пусть незаметно отойдет от них во время переправы и поплывет вниз по течению. Он ответил, что уже думал об этом, и если ничего лучшего не придет ему в голову, он так и сделает.

    Чей-то голос внизу позвал Софи.

    – Отойдите подальше, – сказала она, – это он .