– Но с нами все нормально, – заверила она. – Не волнуйтесь обо мне. Помогите ему, – попросила девушка, осторожно положив Дилана на ближайшую кушетку.

– Ты поступила правильно, – произнесла Боби Энн, прижав Блисс к груди и чуть не удушив сильнейшим ароматом духов. – Здесь, у нас, он будет в безопасности.

ГЛАВА 20

Весна в Нью-Йорке – это мираж. Никто и глазом моргнуть не успевает, как суровая зима сменяется суровым летом. После того как тает снег, несколько дней идут дожди, а потом начинает немилосердно жарить солнце, превращая город в громадную парилку. Подобно прочим землякам, Шайлер очень ценила их короткую весну. Переходя после занятий вместе с Блисс Девяносто шестую улицу, Шайлер улыбнулась, заметив первые проклюнувшиеся листики этой весны. Как бы ни изменилась ее жизнь, она по-прежнему могла рассчитывать на то, что в Центральном парке расцветут тюльпаны.

Девушка сорвала с ближайшего куста крохотный желтый цветочек и воткнула в волосы. В последние месяцы перед летними каникулами в Дачезне воцарилась расслабляющая атмосфера: выпускники уже собрали все бумаги для колледжей, а учителя проводили половину занятий на открытом воздухе, во внутреннем дворике.

Блисс сообщила, что о Дилане позаботились, и совсем неплохо. Форсайт отнесся к юноше с большим сочувствием. Сенатор сказал Блисс, что для Дилана, вероятно, еще есть надежда, хоть он и извращен, поскольку Голубой крови для превращения в Серебряную требуется значительное время. Возможно, еще не поздно остановить этот процесс. Форсайт поместил Дилана в заведение, где ему могут обеспечить наблюдение и восстановление.

– По сути говоря, он в центре реабилитации, – объяснила Блисс, пока они шли по знакомым местам. По пути они уклонились от компании хмурых девчонок из Найтингейл-Бэмфорд, в их сине-белой форме. – Ты в курсе, что Чарли Банка и Хонор Лесли в прошлом году пришлось отправить в «Переходный период»? Все думали, что это из-за наркотиков, – сообщила Блисс.

Эти двое учеников Дачезне, о которых она упомянула, в свое время исчезали из школы на месяц. Шайлер кивнула.

– Угу.

– Ну так вот, никакие они не наркоманы. Просто одурели от трансформации. У них начались галлюцинации, в голове спуталось прошлое и настоящее. Они стали нападать на людей в нарушение кодекса. Потому их туда и услали, чтобы с этим всем разобраться. Реабилитация – неплохое прикрытие. Люди считают, что там лечат от наркомании, и в некотором смысле это правда.

Шайлер всегда изумляло, как вампиры находят способы замаскировать свою реальную жизнь, встраиваясь в нормальное человеческое общество, но Блисс объяснила, что на самом деле все обстоит ровно наоборот.

Несомненно, клиники Мэйо, Хазелден и все прочие знаменитые реабилитационные центры были основаны Голубой кровью. А к проблемам обычных людей медики обратились, когда это сделалось модно.

– Как ты думаешь, он поправится? – спросила Блисс.

Шайлер не хотелось давать подруге ложную надежду, но ей показалось, что ответить «нет» будет слишком жестоко.

– Я уверена, что они сделают все, что только можно.

Блисс вздохнула.

– Ну да.

Они договорились через несколько дней навестить Дилана, и Шайлер распрощалась с Блисс на углу Восемьдесят шестой улицы, чтобы поймать автобус до Пятой авеню.

Всю неделю она гнала от себя мысли о предупреждении Мими. А вдруг Мими сказала правду? Вдруг она подвергает Джека опасности? Шайлер хотела расспросить об этом Лоуренса, но ей было стыдно. Что он скажет ей? «Ты, должно быть, заметила, что его влечет к тебе. Слава богу, что ты к нему не тянешься. Это навлекло бы беду на вас обоих».

И как ей теперь сказать дедушке, что он ошибался? Что она отвечает на чувства Джека Форса? Что он считает ее сильной, а она – слабая и безвольная.