Поговорить с мистером Морроу журналисту не удалось: он его просто не смог найти.

Стивен вдруг понял, что получил лучшую рекламу в мире, и доказательством этого было множество людей, бродивших сейчас по Индейским Холмам. У агентов по продаже недвижимости вовсю кипела работа. Они с довольным видом сопровождали людей в дома, потом возвращались в свои кабинеты для оформления нужных бумаг, водили их по клубу. Стивен уловил несколько обрывков разговоров: «Это именно то, что нам хотелось…», «Здесь так красиво…», «Это не просто район — это настоящее сообщество», «…Наконец-то появился застройщик, который думает о людях».

Хотела ли Джиллиан добиться именно такого эффекта или нет, было уже неважно: Индейские Холмы имели грандиозный успех.

Стивен оставался в застроенном комплексе до конца дня, разговаривая с потенциальными покупателями, отвечая на вопросы репортеров. Историю подхватили все газеты и телевизионные каналы страны. Ему позвонил губернатор и пошутил:

— Если бы сегодня выбирали президента, я бы наверняка попал бы в Белый дом. Обязательно позовите меня на открытие следующей вашей застройки.

Стивен понимал, что к русскому цирку сейчас проявляется такое же внимание. Несколько раз он пытался дозвониться к Джиллиан, но никто не брал трубку. Вспоминая вчерашний день, он проклинал себя за то, что вел себя с ней так холодно. А потом стал размышлять, способен ли он вообще дать ей необходимое душевное тепло. Не получится ли так, что он не сможет сбросить с себя нацепленную когда-то броню и ответить на чувства Джиллиан.

Когда ближе к вечеру Стивен, наконец, уехал оттуда, десять домов было уже куплено, контракты на их продажу подписаны, и множество перспективных покупателей начали предварительные переговоры. Его строители-подрядчики были в восторге. Однако сам Стивен никакой эйфории не ощущал, хотя так давно мечтал о подобном успехе своего дела. Возможно, добившись воплощения своих замыслов, он потерял самое дорогое существо на свете.

Джиллиан увидела воскресные газеты лишь в понедельник. Она порадовалась за Стивена, но не за себя.

Весь воскресный день она провела, бродя по лесу со Спенсером, ожидая душевного обновления, которое всегда здесь находила. Но ничего не получилось: перед ее мысленным взором все время стояло лицо Стивена, такое, каким видела она его в последний раз, — потрясенное и замкнутое.

Он всегда будет замыкаться, не пуская ее в свою душу, если случится что-то важное. Все дьяволы, владеющие им, сомкнут ряды и отвергнут любую ее попытку разделить его волнение.

Джиллиан любила его, но при этом сознавала, что каким-то непонятным образом представляет для него угрозу. Она не могла так жить: никогда не зная, в какой момент Стивен обернется чужим, незнакомым человеком. Она всегда будет требовать от него больше, чем он может дать. Ей надо как можно скорее порвать с ним. Пока она еще в силах была это сделать. Хотя, может, он и сам не захочет ее видеть. Что было вполне вероятно после всего, что произошло по ее вине на Индейских Холмах.

Именно поэтому, когда в понедельник Джиллиан вошла в свой кабинет и нашла сообщение о его звонке, отвечать на него не стала. Джиллиан сознавала, что если только услышит его голос, вся ее решимость пропадет. Его присутствие действовало на нее слишком сильно, и она не могла предвидеть, какие эмоции возьмут в ней верх, если они встретятся.

Джиллиан написала ему краткое деловое письмо, в котором разрывала их договор на основании «концептуальных разногласий». Это облегчит ему задачу, подумалось ей, самому предпринимать первые шаги.