Он сидел за своим рабочим столом и перелопачивал залежи входящих документов – занимался «настоящей полицейской работой», как выразился Бен Брустер. Шутник, мать его… От этой нудной и однообразной «полицейской работы» впору было озвереть, поэтому, когда позвонил Гленн, Рэнсом вздохнул с облегчением.

– Ну, что там у тебя?

– У меня, как в анекдоте, две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

– Ты же знаешь, я предпочитаю начинать с плохих новостей, чтобы впереди было что‑то приятное. Итак?

– Вчера Чиб послал за вами хвост.

Рэнсом непроизвольно стиснул трубку сильнее.

– Почему же ты меня не предупредил?

– Джонно мне только что рассказал.

Интересно, подумал Рэнсом, видел ли Джонно, как он ездил в штаб‑квартиру Первого Каледонского банка? Следовало отдать парню должное – никакой слежки за собой детектив не заметил.

– Когда он за мной следил?

– Примерно с одиннадцати до трех.

Это означало, что теперь Чиб почти наверняка знал: Рэнсом нанес визит Аллану Крукшенку. Впрочем, детектив почти сразу подумал, что, пожалуй, сумеет обратить этот факт к своей выгоде. Пусть Чиб нажмет на банкира с одной стороны, а он будет давить с другой.

– Ну а хорошая новость? – спросил Рэнсом.

– У меня есть имена парней, которые работали на складе в Грантоне. Сегодня Чиб велел мне их собрать – он хотел с ними поговорить, но потом отчего‑то передумал. Я уверен, что это та самая четверка.

Гленн быстро перечислил имена, и Рэнсом записал их в блокнот.

– А кто это? – спросил он. – Из всех, кого ты назвал, я знаю только Звонаря.

– Честно говоря, я тоже.

Рэнсом громко вздохнул:

– Ладно, задам вопрос попроще: где сейчас Чиб?

– В Горджи, в «Бриллиантовом Джиме».

– В своем снукер‑холле?

Детектив задумчиво постучал по блокноту тупым концом карандаша и, поблагодарив свой «законспирированный источник», повесил трубку. Только сейчас он обратил внимание, что его коллеги громко возмущаются – в битком‑набитом рабочем зале кто‑то испортил воздух, и теперь детективы обмахивались рабочими планшетками словно веерами. Кто‑то стонал, кто‑то требовал открыть окно. До Рэнсома запах еще не добрался; по идее сейчас был самый подходящий момент, чтобы встать и уйти якобы по делу, но он, стиснув зубы, остался сидеть, прекрасно зная, что стоит ему поступить подобным образом, и в «газовой атаке» обвинят его.

Итак, Билли, Кевин, Доддс и Звонарь, думал Рэнсом, глядя на имена в блокноте. Последний, насколько он знал, был изрядным мерзавцем. Остальные, по‑видимому, его друзья, а раз так, местной полиции они наверняка известны. Плюс Маккензи и сам Чиб… Получалась неплохая команда, способная провернуть по‑настоящему серьезное дельце.

– Похоже, это и есть наша банда, – пробормотал Рэнсом себе под нос. Насчет Аллана Крукшенка и профессора Гиссинга он пока не был полностью уверен. Разумеется, они об ограблении знали – знали во всех подробностях. Такой тип, как Маккензи, наверняка не удержался, чтобы не похвастаться перед приятелями своей крутизной.

Сделав их таким образом соучастниками. Фактическими пособниками…

А это означало, что, если надавить как следует, один из них может выложить немало ценной информации. Аллан первую атаку выдержал, но это не означало, что он не заговорит при второй или третьей попытке. С Гиссингом Рэнсом пока не встречался, но особых надежд на его счет не питал. Правда, до сих пор детектив видел профессора только мельком, но ему показалось – он хорошо знает этот тип. Типичный левак, который протестовал против атомной бомбы в пятидесятых, поддерживал студенческие волнения в конце шестидесятых, но не сумел найти в Эдинбурге достаточно единомышленников.