Затем Матвею Аполлоновичу позвонил дактилоскопист. Он сообщил, что отпечатки пальцев, собранные в лаборатории, частично идентифицируются с контрольными оттисками лаборанта; прочие принадлежат другому человеку. Ни те, ни другие отпечатки несхожи с имеющимися в каталоге рецидивистов.

    » Другой человек - потерпевший, понятно… Ото, дело закручивается серьезное, на обычную уголовщину не похоже! Да ни на что оно не похоже из-за этого растреклятого скелета! Что с ним делать?«

    Онисимов в тоске посмотрел в окно. Тени деревьев на асфальте удлинились, но жара не спадала. Около троллейбусной остановки толпились девушки в цветных сарафанчиках и темных очках.» На пляж едут…«

    Самое досадное, что у Онисимова до сих пор не было рабочей версии происшествия.

    В конце дня, когда Матвей Аполлонович выписывал повестки на завтра, к нему вошел начальник горотдела.» Ну, вот…«Онисимов поднялся, чувствуя угнетенность.

    -  Садитесь, - полковник грузно опустился на стул. - Что у вас за осложнения в деле: трупа нет, подследственный бежал, а? Расскажите.

    Онисимов рассказал.

    -  Гм… - начальник свел на переносице толстые седые брови. - Ну, этого молодца, конечно, возьмем. Аэропорт, железная дорога и автовокзалы под наблюдением?

    -  Конечно, Алексей Игнатьевич, предупредил сразу.

    -  Значит, никуда он из города не денется. А вот с трупом… действительно занятно. Черт те что! А не напутали ли вы там на месте что-нибудь? - Он взглянул на следователя умными маленькими глазками. - Может-помните, как у Горького в» Климе Самгине» один говорит: «Может, мальчика-то и не было?»А?

    -  Но… врач «Скорой помощи» констатировала смерть, Алексей Игнатьевич.

    -  И врачи ошибаются. К тому же врач не эксперт, причину смерти она не определила. И трупа нет. А по скелету наш Зубато затрудняется… Конечно, смотрите сами, я не навязываю, но если вы не объясните, как труп в течение четверти часа превратился в скелет, да еще чей это труп, да еще от чего наступила смерть - никакой суд эту улику не примет во внимание. И более явные случаи суды сейчас возвращают на доследование, а то и вовсе прекращают за отсутствием улик. Оно, конечно, хорошо, что закон действует строго и осторожно, да только… - он шумно вздохнул. - Трудное дело, а? Версия у вас имеется?

    -  Есть наметка, - застеснялся Онисимов, - только не знаю, как вам, Алексей Игнатьевич, покажется. По-моему, это не уголовное дело. По свидетельству ученого секретаря института, в Соединенных Штатах очень интересуются проблемой, которую разрабатывал Кривошеин, это первое. «Лаборант Кравец» по своему поведению и по культурному, что ли, уровню не похож ни на студента, ни на уголовника. И убежал он мастерски, это второе. К тому же отпечатки его пальцев не идентифицируются с рецидивистами - третье. Так, может?.. - Матвей Аполлонович замолчал, вопросительно поглядел на шефа.

    -  …спихнуть это дело в КГБ? - с прямотой солдата закончил тот его мысль и покачал головой. - Ой, не торопитесь! Если мы, милиция, раскроем преступление с иностранным, так сказать, акцентом, то от этого ни обществу, ни нам никакого вреда не будет, кроме пользы. А вот если органы раскроют за нас обычную уголовщину или нарушение техники безопасности, то… сами понимаете. И без того мы в последнем полугодии по проценту раскрываемости сошли на последнее место в зоне, - ОН с добродушной укоризной взглянул на Онисимова.